Гена жениться не хотел до ужаса. А вот его любимая женщина, Маня, о браке просто грезила. Поэтому отношения у них, к сожалению, портились на глазах. Росло недоверие, множились претензии. Вы бы смогли влюбленное лицо делать, если недоверие имеется? Вот и Маня куксится. И Гена зубами к стене засыпает.
А ведь нормально они жили – многие завидовали. Два года шли рука об руку. Особо и не скандалили, не дрались. Работали себе спокойно, а по выходным – досуг.
Но Мане, что называется, приспичило. Хочу, говорит, отношения законные. Чтобы как у всех людей. ЗАГС, кукла на капоте и каравая с солью откусить. Мне свадьба наша буквально снится уже. И без нее мне свет поперек горла встал. И мама вон моя против сожительства этого. И подруги все уже замужние. Пальцем на меня тычут, посмеиваются – тридцать лет бабе, а все паспорт чистый. Даже вон подруга Изольда замужем, хоть зад у нее шире Вселенной в полтора раза. Но и она при муже сидит. И детишек моя природа уже требует настойчиво – на коляски смотрю и реву. Давай, Гена, отношения наши оформлять. Чай, не подростки мы – без печатей влюбляться.
Но Гена не желал. Он же не дурак какой. Гена просто воочию видел судьбы мужчин, посещавших ЗАГСы хоть единожды. И судьбы эти складывались довольно трагическим образом.
Вот, к примеру, школьный его товарищ Петя. Этот женился сразу после школы. Банально принудили к регистрации – будущий тесть Петю на мушке держал. На момент росписи у невесты схватки уже начинались. И что же мы можем видеть теперь? К тридцати пяти годам у товарища трое уж наследников. Жена дома сиднем сидит и только требует, кулаком по столу стучит: денег дай, внимания дай, еще детей дай, а потом гвоздь заколотить ступай. А Петька от этой семейной жизни струпом покрылся и лицо кислое морщит. И даже на рыбалку не высовывается – дома ему разрешения на такое не выписывают. Ты, вкрадчиво интересуются, что, Петр, все уже деньги заработал? Чтобы на тех рыбалках штаны протирать. Или всех ребят на ноги уже поставил? Ишь, какой – рыбачить. И по носу скалкой хрясь. Петя, конечно, уши прижимает и несется семью прокармливать.
Или вот еще случай – коллега Николай Сергеевич Дундук. Дурак редкий, хоть и седой давно. Пишет своей супруге стихи любовные. И в газете районной их не стесняется публиковать. А вся общественность знает, что супруга Дундука не только его на оды вдохновляет. Она хоть и предпенсионер по паспорту, а головы мужчинам продолжает вскруживать. Срамота ведь, если разобраться. А если и его Маня этак кобелировать до седых буклей вздумает? А ему только рога свои подтачивать и инфаркты зарабатывать. Нет уж, ищите другого валенка.
Но самый отталкивающий сюжет – трагедия брата Васьки. Вася женился сознательно и с чувствами. На спокойной женщине Альбине с высшим образованием. И все у них изначально было чинно и благородно. Супруга на арфе хорошо исполняла. Душевно очень играла – до слез. Родили, конечно, прекрасного наследника. Выписали тещу из села – помогать управляться с хлопотами. И с того момента – конец идиллии. Василий той арфой не единожды по темени отхватывать начал от тещи да супруги по поводам пустячным. Не мужик ты, Вася, говорили ему домашние. Сомнительный ты кадр. Финансы скудные носишь, носки свои стирать ленишься, дитя хватаешь грубо. Жрешь еще много. И губы поджимали.
Развелись, конечно. Сейчас в квартире Василия Альбина с мамой и дитятей проживают. А Василий к товарищам на ночлег напрашивается. Выпивает, конечно, при первой же возможности. Алименты в зубах приносит. А ему ребенка даже через цепочку дверную разглядывать не позволяют. Глаза сломаешь, говорят. И арфой замахиваются. Изломанная судьба через законный брак у Василия получилась.
И Гена на все эти выкрутасы смотрит, на ус наматывает. И жениться совсем ему не чешется. Рога пилить, жилье терять, на рыбалки отпрашиваться. Будто и не человек ты свободный по праву рождения, а раб какой галерный.
Чего тебе, говорит, Маня надобно? Живем вместе – я к тебе со всем уважением. Хочешь – кастрюлю новую, а хочешь – сапоги. И дитя я готов тебе выстругать – мне это необременительно вовсе, а даже наоборот. Можем до глубокой старости сожительствовать, я мужчина серьезный, не вшивый ловелас.
Но Маня будто лимона наелась. Не оженимся к Первомаю, заявляет, так и прощай, Геннадий. Хоть и люблю тебя до потери сознания, но уйду я бесповоротно из этих бесперспективных отношений.
Такая вот ситуация складывается. И Маню потерять жаль, и жениться намерения не имеется. И чего ей, бабе, не так – Гена не понимает решительно. Хорошо же жили.
Ошибка
