Разлюбила Матрена своего мужа Гришу. Прожили вместе аж шестнадцать лет – и все. Выжженное поле и долина равнодушия.
Смотрит Матрена на Гришу в домашней обстановке – и нигде у нее не екает. Сидит супруг очень неинтересный на диване: рубашка на нем байковая, перхоть в волосах виднеется и пузо барабаном торчит. Крякает себе в телевизор и шумно чай пьет. Прихлебывает и дует на него.
Нет, не екает. А у вас бы на такое екнуло?
И видится ей Гриша все больше дальним родственником. Троюродным братом Петей, к примеру, из далекого города Тольятти. И нет к супругу уже ничего – ни страсти, ни интересу. Быть может, и не было никогда. Не хочется перед таким Гришей блистать красотой, ходить кошкой и красить себе реснички пока он еще спит. И готовить ему изысканности не хочется. И все остальные аспекты брака лишь отторжение вызывают. И большую тоску. Хочется Матрене выть в небеленный потолок: у-у-ууу.
Дочь Изаура их отныне только связывает. А все остальное распихивает по разным углам квартиры. Разве же можно так – с нелюбимым – жизнь единственную гробить?
А Гриша атмосферы не понимал. И вел себя обычно. Смотрел глупое кино по телеку и хохотал заливисто. И Матрену звал похохотать: смотри-ка, Мотя, каких смешных дураков по СТС все время показывают.
Или вон рассказывает еще что-то: путано и совсем неинтересно из своего деревенского валеночного детства. А Матрене тошно. И хочется сбежать из тесной клетки брака навсегда.
Женские журналы рекомендовали в таких ситуациях не поддаваться унынию, а решительно нацепить на себя праздничное неглиже и отужинать с надоевшим мужем при свете свечи. Такие мероприятия, писали журналы, реанимируют полудохлые страсть и нежность как по щелчку.
И Матрена нацепляла неглиже и жгла свечи. Гриша тогда хмыкнул, поел курицы и захрапел под передачу про жизнь моржей из моря Лаптевых.
Некоторые журналы утверждали, что вырядиться в неглиже – вчерашний день. А грамотное решение – вывалить супругу все наболевшее. Обсудить проблему. И это уже путь к решению.
– Милый, – сказала она тогда Грише, – чувства мои к тебе, к прискорбию, угасают. Предприми хоть какой-нибудь мужской и решительный шаг. Романтики мне хоть самой захудалой покажи. Помнишь, мы в Гаграх с прекрасной семейной парой познакомились однажды. И он, супруг, так уж симпатично за своей женой ухаживал. Все вокруг нее скакал павлиной: чтобы сквозняка не было и носик на солнцепеке ее не облупился. А там носик – натуральный шнобель. И сама она неинтересная на внешность – длинная и руки мужских размеров. А он-то аж трясся над ней. Цветы носил и называл “мой ангел”. А как они божественно танцевали фокстрот? И вот в тот самый момент я и осознала, что брак наш в агонии заходится. И если сейчас дров в нашу семейную буржуйку не подкинуть, то все закончится закономерной трагедией. Разойдемся, что баржи в море.
А Гриша гогочет, чаем хрюкает, и говорит одно “а не дури-ка, мать”. И снова в телек глаза пучит – там опять про моржей показывают. И пятку чешет шумно.
Матрена плакать шла в дальний угол. И вот задумалась она в этом углу однажды: а коли ей на развод подать? Все же она еще женщина довольно молодая и привлекательная – может еще ни раз устроить свою судьбу. Фигура у Матрены – солнечные часы. И готовит с выдумкой. Некоторые запоздалые особы в таком цветущем возрасте только первый раз себя узами повязывают. И пусть Гриша этот в одиночестве пятку чешет. А она будет жить иначе – в теплом и радостном новом супружестве. С духовной близостью и теплыми объятиями.
Разводиться! Решительно разводиться!
И подруге Гале Матрена звонит – поделиться известием. А та ей и говорит.
– Ха, – говорит Галя, – разводится она! Семьей-ка так легкомысленно не бросайся. Гриша твой, хоть и скучный до зевоты, но очень надежный по натуре человек. И маму твою уважает, хоть они и очень скверного характера. И сантехнику вон сам ремонтирует умелыми руками. Зарплату, пусть и среднюю, домой аккуратно носит. Тебя за косы не таскает. К другим дамам выраженного интимного интересу не показывает. Изауру вашу по кружкам таскает. Держись за такого Гришу всеми конечностями! Лучше уж синица в руках!
А Матрена ей плачет в ответ:
– Много лет уже не трепещу в его объятиях, понимаешь? Не дрожу от прикосновений. И его, Гришиного, трепета отродясь не чувствовала! Как вон расписались, так быт и покатился. Так вот чешет пятку равнодушно шестнадцать лет… А на пятку у меня не екает. Тошно мне с ним под крышей дома. И впереди не вижу я ничего, кроме болота с лягушками.
А Галя и тут аргумент нашла:
– У вас, не забывай, вон еще и жилплощадь ипотечная. И платить вам ссуду еще пятнадцать лет. А там, через пятнадцать долгих лет, тебе уж и все равно станет – трепещешь ты или нет. Лишь бы пенсию вовремя выплачивали. А пока самое верное – сына вам родить. Склеить, так сказать, потресканную миску. Дети, они очень уж супругов загрустивших сближают. Я вон когда с Мишей своим расставаться хотела – двойню родила. И потом еще одну. И живем мы теперь преотлично.
Так вот и поговорили они.
А другая подруга, Оля, та женщина очень практичная. И она иное посоветовала.
– Ты, – Оля в трубку объясняет, – не горячись-ка рубить сплеча. Отыщи пока себе другого надежного человека. Любая мартышка сначала ветку новую отыщет, прежде чем старую из лап своих выпустить. А ты не мартышка, а целая женщина. А потому особенно шаг предусмотреть должна. Есть ветка-то новая? Нет?! Вот и времени не теряй, а присмотрись пока к соседям, коллегам и пассажирам метро. Где-то посреди них бродит твоя вторая половина. Вот как заприметишь стоящего кадра – так на развод и подашь. Иначе рискуешь одинокой женщиной Изауру тащить и руками с маникюром сантехнику чинить.
А еще одна подруга, красивая Марина, и вовсе иначе считает.
– Э, – говорит красивая Марина, – тут и проблемы не имеется вовсе. Заведи-к, Матрена, себе ухажера просто. На стороне. И трепещи с ним до потери сознания. А брак – это не место для трепета. Брак – это дети и быт. Пусть хоть и с Гришей. А кавалер на стороне пусть тебе букеты носит и в чувствах клянется ежечасно. Неглиже твое рассматривает, если уж так ему приспичило. А ты послушала про чувства, цветы понюхала – и домой идешь, к Грише. Борщ варить. А замуж за ухажера не стоит – пару лет будете этак трепетать, а потом все – капут. Тоже родственником кузеном Петей обернется. Природой такое задумано.
И вот Матрена мнения выслушала и призадумалась. Чего делать-то? Двойню рожать или по метро вторую половину высматривать? А то и вовсе позорище – полюбовника себе с цветами найти?
