Люся на дачу с сыном приехала – оплачиваемый ежегодный отпуск отдыхать. Дача – старый дом в деревне Нижние Понюшки. Удобства в огороде, сельпо закрылось пятилетие назад. Местных жителей – тридцать человек от силы. Но пейзажи там кругом такие, что рыдать от восхищения хочется. И сосны тут в синее небо смотрят, и ели лапами стелются.
И Люся любовалась на эти пейзажи от души.
Сыну ее Василию – девять лет. Очень послушный мальчик и в шашки играть обожает. На даче у них бабушка еще, конечно. Зинаида Петровна, давняя пенсионерка. По хозяйству много хлопочет. И престарелый дед Сёма – чей-то дальний родственник, законный наследник этой деревенской избы.
И вот живут они прекрасно – чистый воздух, овощи с гряды и всякие ягоды по сезону. На реку еще ходят и по вечерам чай пьют с вареньем из вишни за круглым столом. Люся жмурится: “ляпота”. Дед Сёма в кресле все больше сопит и хлопот особых никому не доставляет. И очень всем приятно так отдыхать. Хоть и всякий гнус от реки.
А у Васи вскоре и товарищ для детских игр появился – соседский мальчик Николай Кузявкин. Чуть старше Васи возрастом. Тоже очень прекрасный мальчуган – плохим словам не обучен и шашки знает.
И все к Люсе этак льнет: тетенька да тетенька.
И начал этот Николай ежедневно к ним в гости заявляться. Люсе, конечно, сначала приятно было, что у Васи ее товарищ замечательный появился – сын не канючит, а самостоятельно развлекается. А у нее, у Люси, время появилось и “Кармелиту” посмотреть в тишине, и гряды прополоть спокойно. Все же отпуск честно заработанный.
А Коля – дитя местное. Родом из этих самых живописных Нижних Понюшек. Скромный мальчик и к труду обученный сызмальства. То вон брюкву польет леечкой. Или дров немного наколет. Или забор даже подлатает.
Люся с Зинаидой Петровной, конечно, к мальцу всей душой – то чаю ему нальют и бублик маслом намажут, то конфетой шоколадной угостят. А Коля Кузявкин и рад такому теплому к себе приему. Освоился быстро – на второй день сам уж конфеты из комода таскает и маслом бублики мажет себе густо.
– Вы мне будто родненькая семейка, – Коля им все делится.
С дедушкой Сёмой еще о жизни поговорить уважал. То про политику спорят, то про танки.
– А он у вас еще ничо – игручий, – это Коля так про дедушку Сёму говорил, – мой-то вон дедуган все под яблоней за околицей беспробудно спит, пока в дом его добрый человек какой не загонит. А ваш – ничего, огурцом. Поживет еще, небось. Поскрипит еще телега древняя.
Сплошная, таким образом, деревенская идиллия.
Чуть только петух закукарекает – Коля уж на заборе у них сидит. И свистит: вставай, мол, Вася, в игры играть очень уж хочется. А Вася спит себе – дитя городское, избалованное. Нанюхается чистейшего воздуха и отсыпается.
Люся на Николая, конечно, пискнет интеллигентно через форточку.
– Дай поспать, шельма этакая. Вася вон еще пузыри пускает. Смотрит свои детские яркие сновидения. Обожди-ка с часок.
И Коля сам по себе занимается. Через забор перескочит и давай на качелях качаться. Или петь песни про красных чапаят. Хорошо поет, громко и с чувством. А качели эти старые – скрипят похуже деда Сёмы. Какой уж тут сон и отдых. Устанет Николай потом качаться – и завтрака потребует.
– Вставайте, лодыри, – в окно им кричит-тарабанит, – скоро уж пролежни на боках образуются. Местные вон уж наработались и обедовают, а вы все губами на подушках шлепаете. Даже и не завтракали!
А Люсе и самой уже неудобно спать, когда за окном такая жизнь кипит.
Васю кое-как растолкает, кашей всех накормит и полоть морковь идет со спокойной душой – дети под боком собаку Чебурашку трюкам цирковым учат, отдыхают свои каникулы.
Коля даже Васины старые трико и майки таскать со временем начал – он хоть и старше, но размерами небольшой получился: “питание, тетенька, во младенчестве недостаточное получал”.
“Будто сынок еще один нарисовался”. Это Люся про себя размышляет. И улыбается: всегда двоих деток хотела. И чтобы непременно погодки.
А потом Коля еще и с сестрой Нюточкой приходить начал. Нюта – маленькая. Года два ей едва. Совсем крошка. Говорить толком не обучена.
Только петух прокричит – Коля уж с Нюточкой на заборе сидят – руками машут, в шашки играть требуют и каши на молоке. Желательно – с сахарным песком. Нюта улыбается всем наивно, а на голове у нее косынка в горох.
Люся, конечно, пополнению не особо рада была – все же мала ихняя Нюта и за ней пригляд нужен. Но потом обвыкла – улыбчивый там ребенок и сам из холодильника еду себе достает. Поест и спать укладывается, про чапаят что-то под носик себе курлыкает.
А потом и со старшим братом Гошей Коля еще приходить начал. Гоше пятнадцать зимой отметили. Усы у него. Но тоже еще сущее дитя – тоже в шашки играть любит, улыбается наивно – хоть и курит за уборной махорку.
А потом там еще близнецы, братишки, с Колей приходит начали – Августин и Бонифатий. Тоже ребята приятной наружности. Но эти немного хулиганили – то в песочницу напрудят, то молодой капустой в футбол играют. Люся, конечно, про капусту и песочницу ругается. А Августин и Бонифатий ей отвечают хором:
– Ша, – говорят, – мадамочка. Извольте-ка ни мур-мур тута нам. Обедом вот лучше озаботьтесь. Давеча дрянной суп вы нам подали. Маемся всей семьей расстройствами по вашей вине.
Бабушка Зинаида Петровна, конечно, зубами скрипит – суп она самолично варила. И окончился он в один момент, хоть и дрянной. И продукты вон позаканчивались все. Чуть из города авоську со снедью припрешь – а уже и нет ничего, уже все и подъедено.
А престарелый дед Сёма со временем и вовсе отказался из дому выходить – все больше в комнате сидит. У окна на табурете. И негостеприимный сделался.
– Имею законное право, – шамкает, – побыть в одиночестве в собственном поместье.
А братья и сестры Николая все прибывают. И с каждым днем все люднее делается. Порой и вовсе незнакомые граждане по двору пикники устраивают. От Люси отмахиваются: родственники мы, мол. Дальние.
– Сколько же у вас, у Кузявкиных, детей, – это Люся у Николая интересуется, – и неужто мамка с папкой вас не хватились в конце-то концов.
– Ха, – Коля ей отвечает, – не хватились. Некогда им – батя отбывает за кражу мопеда, а мы сами из себя давно самостоятельные. У нас в домохозяйстве имеются еще совсем грудной младенец Клавдия и старший брат Георгий с женой и ребятами-погодками. Но он, брат Георгий, армии долг отдает. Скоро вернется – тоже в гости к вам проникнет. С женой и погодками. Оне тоже шашки очень все уважают и с вашим Васей поиграть мечтают.
Люся не стала из армии пополнения дожидаться – подхватила Васю своего с шашками, Зинаиду Петровну с кастрюлями и дедушку Сёму с креслом. И в город бежала – смогом дышать и среди асфальта истязаться. Мальчик Коля, конечно, адрес городской очень просил. “Письма бумажные стану вам, тетенька, калякать”. Но Люся не дала. Отказалась под каким-то благовидным предлогом.
