Мещанство однозначно осуждалось в молодой стране Советов. Мещанин, буржуй, фетровая шляпа! К мещанству относились, как к тяжелой болезни. К тому же – крайне заразной.
Юные умы были увлечены одним: следует отречься от старого мира, воспитать нового человека! Но каким он должен стать? Поиски ответа на вопрос приводили к затяжным дискуссиям. Коли уж отрекаться, то отречение должно быть полным. Пожимать руку при встрече – пережиток прошлого. Обращаться к собеседнику на “вы” – туда же. Танцы калечат неокрепшие умы борцов близостью партнера другого пола. А потому – заменим их лаптой.
И быт, конечно, должен стать совсем иным – не мещанским. Самое интересное заключалось в том, что однозначного понимания кто же он такой – “мещанин” – среди пролетариата не имелось: “путаное какое-то словечко”. Иные комсомольцы считали, мещанство – это вообще все, что комсомольцу запрещено уставом.
Комсомолки и коммунарки вопрошали в газетах: дозволительно ли носить им косы, и не будет ли это мещанством? А золотое колечко? Можно ли танцевать фокстрот? Пудрить нос?
Ретивые и идейные творили на местах целые анекдоты.
Взволнованная комсомолка из Курской губернии написала редактору “Комсомольской правды”: “Прошу вас как отца родного дать ответ: может ли комсомолка носить косы и не будет ли это мещанство? Секретарь нашей комсомольской ячейки, Мишка Кравцев, не дает мне жить. Он говорит, что коса – тормоз в нашей работе”.
Гнать из комсомола призывал коллектив еще одного “мещанина” – рабочего Ленинградского завода, который нес лишнюю копеечку в сберкассу: мечтал приобрести себе в хозяйство табуреты и кальсоны.
Борцы с мещанством атаковали заводские цехячейки – строчили письма и заявления. Били в набаты. Требовали обратить внимание на работниц, который украсили окна общежития занавесками, а стены – карточками с артистами. Барыньки-мещанки! По комнатам таких комсомолок проводились рейды “с целью выявления пережитков мещанства”. В помойку летели графины, абажуры, статуэтки котят.
Досталось и браку.
“Я думаю, что жениться рабочему парню-комсомольцу не следует. Женитьба отрывает человека от общественности, делает его мещанином. Женившись, парень становится, как говорится, “семьянином”, одевает туфли и погрязает в домашних мелочах. А мелочи губят человека. Семейный очаг делает парня мещанином”.
Со временем слово “мещанство” заменили понятием “вещизм” (“шмотничество”). “Вещисты” – люди недалекие, рабы вещей. Им противопоставлялись люди иного порядка – активные строители коммунизма. Правда, такое противопоставление просуществовало недолго. Ушло вместе с идей большой стройки.
