Все мы знаем, что художника Илью Репина с писателем Корнеем Чуковским связывала тесная и многолетняя дружба. Знакомство их произошло в Финляндии. Именно там Репин написал известный портрет Чуковского, а писатель работал над “воспоминаниями” о великом друге. В доме Чуковского, в Петрограде, будет царить “репинский культ”: храниться письма художника и его фотографии.
Зачем Финляндия?
В 1917 году территория, на которой располагалась усадьба Репина – “Пенаты”, отошла финнам. На тот момент Репину было уже 74 года. От Петербурга “Пенаты” отделяли всего 40 километров пути. Но до конца жизни эти километры Репин так и не преодолел. Причина была проста – социалистическую революцию художник категорически не принял (“это царство тьмы и невежества”) и опасался за жизнь своих близких.
Чуковский же в Финляндии очутился вынужденно – бежал от преследований за оскорбление царской семьи в своем журнале. После революции сразу вернулся в Петроград.
Советовал или не советовал?
В 1925 году советское правительство направило Чуковского в Финляндию – уговаривать Репина вернуться на родину. Не дело, если великий русский художник, чье творчество так созвучно советским гражданам, остался на чужбине. Но Репин не вернулся, а Чуковский развел руками и посокрушался.
По поводу этого визита есть легенда, согласно которой Чуковский сам настоятельно рекомендовал Репину в СССР не возвращаться. Якобы в дневниках Ильи Ефимовича имелась даже такая интересная запись: “Приезжал Корней. Уговаривал вернуться. Между прочим, не советовал”. Но доказательств существования этой записи не имеется.
Уговаривали Репина вернуться и другие деятели культуры, и нарком Ворошилов – уже официально. Обещали назначить 250 рублей жалованья, выдать квартиру и автомобиль. Но Репин отказался (“проклятая Совдепия!”), а в 1930 году умер. В последние годы жизни художник был одинок – жена его давно умерла, а из-за напряженных отношений СССР и Финляндии навещать его близкие друзья не имели возможности.
“Такой Репин нам не нужен”
В 1935 году Корней Чуковский публикует в газете “Правда” статью к 90-летию художника Репина. Наряду с хвалебными словами в адрес товарища за остросоциальные картины и скромный образ жизни труженика, есть и упоминание об отказе художника вернуться: “он выбрал коченеть в захолустье”.
Про свой визит в 1925 году Чуковский писал в статье, что Илья Ефимович находился в плену у белых, “беспомощный, дряхлый и больной”, и шансов на бегство не имел.
А в силу слабеющей и “еле брезжущей старческой мысли”, Репин якшался там с “гнилью и завалью”.
“От прежнего Репина ничего не осталось: его картины были жалки, претенциозны и дряблы. Но зачем вспоминать об этом Репине? Этот Репин, и как человек, и как художник, не оставил по себе никакого следа, ибо был безличен и немощен. Этого Репина мы охотно отдаем его западным приверженцам. Но Репин “Крестного хода”, “Бурлаков”, “Не ждали”, гениальный и трепетный мастер … он был и остается нашим”.
Да, вот так.
В 1940 году архив с письмами из “Пенат” попадает в руки советских искусствоведов. Корней Иванович к находке из “репинского дома” относился крайне нервно – вероятно, ходили слухи, которые могли кинуть тень на идеологическую благонадежность писателя.
Но писем Чуковского в архиве обнаружилось всего 14 (от Репина в разы больше). Найдены же “потерявшиеся” письма были удивительным образом уже после смерти писателя.
