1 июня 1869 года родился Лев Львович Толстой – третий сын великого писателя Льва Толстого. Между сыном и отцом на протяжении жизни были очень непростые отношения. Лев Николаевич резко критиковал литературные изыски сына. Сын, в свою очередь, был противником воззрений отца. Лев Львович (которого еще называли Тигр Тигрович) в разные периоды своей жизни то разделял мировоззрение отца, то противился и критиковал.
К концу жизни, в эмиграции, Лев Львович вынесет такой вердикт: «Никто не сделал более разрушительной работы ни в одной стране, чем Толстой…».
Тигр Тигрович или “маленький Толстой”
Этот год, пожалуй, был одним из самых счастливых для семьи Толстых. Именно в 1869 году Лев Николаевич закончил написание “Войны и мир” и стал великим писателем. Почему очередного (четвертого) ребенка назвали Львом – остается загадкой. Но быть вторым Львом Толстым, и быть всегда в тени великого отца, было, вероятно, очень тяжело.
Леля Толстой 1878 год
Лев, единственный из всех детей Толстого, решился конкурировать с отцом на почве литературы – неслыханная дерзость. По отзывам современников, Лев Львович унаследовал талант и пороки своего отца – но в иных, более скромных, масштабах.
Последний секретарь Толстого, Валентин Булгаков, так охарактеризовал Льва: “в младшем Льве было что-то от Льва старшего… Что? А вот: представьте себе молодое беспокойство и искание Л. Н. Толстого без мощи его ума – вот вам и будет Л. Л. Толстой”.
Отношения Льва Толстого к детям было своеобразно – он за ними как бы наблюдал со стороны. Каждому своему ребенку он давал развернутую характеристику и даже прогнозировал будущее.
Дети Льва Толстого. Илья, Лев, Татьяна, Сергей. 1870 год
В письмах к родственнице Лев Толстой он признался: «…я не люблю детей до 2–3 лет – не понимаю. Говорил ли я вам про странное замечание? Есть два сорта мущин – охотники и неохотники. Неохотники любят маленьких детей – беби, могут брать в руки; охотники имеют чувство страха, гадливости и жалости к беби. Я не знаю исключения этому правилу».
О трехлетнем Леле (домашнее имя Льва) Толстой отзывался так:
«Хорошенький, ловкий, памятливый, грациозный. Всякое платье на нем сидит, как по нем сшито. Всё, что другие делают, то и он, и всё очень ловко и хорошо. Еще хорошенько не понимаю».
Лев Львович был особенно близок с матерью Софьей Андреевной- именно она понимала и принимала его полностью. Мать выделяла Леву среди своих детей – он и внешне был очень похож на нее.
С учебой у Льва не особенно складывалось – по окончанию третьего класса отец забрал Леву из гимназии, поскольку тот много болел и не отличался хорошей успеваемостью. И целых два года Леля укреплял здоровье, обучаясь дом. В гимназию он вернулся снова в четвертый класс.
Директор гимназии выдал следующее заключение о Леве Толстом:
“Лев Толстой, экзаменовавшийся в V-й класс в мае 1884 года, вызвал следующее заключение по совещании всех его экзаменовавших преподавателей:
- О поступлении в V-й класс нельзя и думать даже при усиленном учении в течение лета.
- В IV-й класс он может поступить только при усиленных и притом под руководством настоящих учителей занятиях. Он не готов в IV-й класс ни по русскому разбору, ни по географии, ни по древним языкам. Из всего этого его сведения самые отрывочные, сбивчивые (то же по истории и литературе); по географии же нет никаких изменений. Единственный успех с тех пор, как он от нас вышел, — в русском правописании; во всем прочем он пошел назад. Сверх того замечено изменение к худшему в общем настроении ученика. Прежде очень заботливый и старательный успеть в учебном деле, ему тогда даже непосильном, теперь он сделал впечатление какого-то равнодушного ко всякому успеху мальчика. Устной речью не владеет до такой степени, что мы не слыхали ни одного сколько-нибудь удовлетворительного рассказа о чем бы то ни было. Замечена и нервность, так что едва ли можно очень лишать его летом отдыха. Все это привело меня к заключению, что его путь в гимназии испорчен непоправимо. Жаль, что мне неизвестен взгляд медика на его физическое состояние. Если в этом отношении опасности нет, то исправить дело еще можно, взяв к нему настоящего педагога, который прошел бы с ним до 21 августа все курсы III класса и тогда в IV-й класс он экзамен выдержит. На занятия со студентами и тем более занятия безо всякого руководства для таких мальчиков невозможны или гибельны.
Во всяком случае мы не откажемся его проэкзаменовать в IV-й класс в августе. Но, если вы не устраните, как я говорю, то не придумать ли Вам для него какой-нибудь другой способ обучения, вне гимназии?”
Жена Льва Николаевича объясняла сложности Левы в обучении, прежде всего, негативным влиянием отца. Крестьянские занятия в Ясной поляне, привольная деревенская жизнь, новое учение Толстого, отрицающее науку, не добавляло любви Леве к скучным гимназическим делам.
Дом Толстых в Ясной Поляне
К тому же, по словам Софьи Андреевны, дети не имели к ней уважения. Демонстрацией при детях пренебрежения и превосходства к жене, Толстой сводил ее материнский авторитет к нулю. Хотя, как отмечала Софья Андреевна, Лева уже тогда, в детстве, начал выказывать первые сомнения в учении отца.
«Я видела, как Лёва недоумевал, хорошо ли поступает отец, и как ему относиться к его работам в поле и его жизни вообще.
Лев так критично описывал быт семьи в деревне: «Режим наш был следующий: в 8½ утра горячее какао с хлебом и маслом или желудевый кофе с молоком, сдобными булками, хлебом или жирными лепешками.
В 12 часов за завтраком в два-три блюда подавались еще остатки от вчерашнего обеда: мясо, каши, овощи, молочное, сладкое, мучное и винегреты. В 5 часов обед из четырех блюд: суп с жирными пирожками или пирогом, или щи, или борщ с гречневой кашей, потом зелень, мясо и «пирожное», т. е. сладкое блюдо. И все это запивалось шипучим хлебным квасом и переслаивалось свежим черным хлебом. В 81/2 вечера опять самовар, чай, свежие булки, сдобный хлеб, масло, молочное, пастила, смоква, варенье, а летом и осенью еще ягоды и фрукты, яблоки, сливы, земляника, клубника, малина, дыни, арбузы целыми горами… в праздники — Рождество, Масленицу, Пасху и дни рождений членов семьи — нам готовили еще всякой особенно вредной всячины, вроде пудингов, именинных пирогов, индюшек, поросят, блинов со сметаной, маслом и икрой, пасхи и куличей. Вся эта русская варварская традиционная тяжелая еда камнем ложилась на желудок и вконец, часто в острой форме, расстраивала его».
В 1890 году Лев начал обучение на филологическом факультете Московского университета. Начал писать книги, хотел в этом деле превзойти отца. Можно сказать, что Лев-сын во многом повторил моменты жизни отца – также переводился с факультета на факультет, увлекся жизнью крестьянства и проблемами народного образования. Первые произведения сына Лев Николаевич считал неплохими, в своем дневнике писал о том, что «хорошо бы, если бы это стало делом его жизни, тогда он полюбил бы жизнь».
В течение последующих пяти лет Лев пребывал в депрессии – многие его начинания не приносили ощутимых результатов и удовлетворения. Неудачная военная служба, депрессивные состояния и разочарования в жизни.
В 1896 году Лев Львович женился на дочери доктора из Швеции – семнадцатилетней Доре Вестерлунд. через два года у пары родился первый ребенок – тоже Лев (счастье было недолгим – ребенок умер во младенчестве).
Лев Николаевич и Софья Андреевна. Лев и Дора.
Доре приходилось привыкать к реалиям русской деревни. Все ей казалось странным:
«Вчера вечером нахлынула большая толпа женщин из деревни. Плясали, пели и громко величали Лёву и меня. Наконец подарили мне пёстро разряженного петуха и платок, полный яиц. За это им дали 4 рубля (очевидно, основная цель их посещения) и, наконец, отослали их восвояси. Всё было очень торжественно. Но я совершенно оглохла от всего этого шума. Какой, видно, это живой народ, но, Боже упаси, какой неряшливый! Не хочется мне говорить об этом доме и усадьбе, обо всём здесь, но, между нами, здесь не очень-то опрятно, а деревня ОЙ! ОЙ! ОЙ! Маленькие неопрятные домишки с соломенной крышей и маленькими-маленькими комнатками, наполненными людьми и всякой всячиной».
Толстой в первое десятилетие семейной жизни много писал, публиковался, пьесы ставились на сценах театров. Вместе с семьёй он часто выезжал в Швецию, где были рождены его дети. После смерти первенца Левушки в Ясной поляне Дора больше не доверяла российской медицине. Да и вообще, Россию так и не полюбила.
Три Льва. 1899 год
В 1900 году Лев Львович написал рассказ «Прелюдия Шопена». В этом произведении он противопоставил собственное видение брака идеям отца в популярнейшей «Крейцеровой сонате».
В 1910 – е годы жизнь Льва стремительно меняется – он начинает учится скульптуре у Родена в Париже, его брак начинает рушиться рушится. Лев начинает искать любви на стороне – натурщица Жизель почти на год увлекла Льва. Дора страдает и ждет когда муж образумится.
Но после смерти отца жизнь Льва еще более стремительно пошла под откос. Он стал заядлым игроком – начал проигрывать солидные суммы. Это была страсть на всю жизнь. Виновником этой страсти Лев назвал отца, а именно – генетическую предрасположенность к игромании. Как известно, и Лев Николаевич, и прадед по матери в свое время тоже этим грешили.
Дети Льва Львовича Толстого. Павел, Никита, Петр и Нина
С началом Первой мировой войны Дора с детьми уезжает в Швецию. Лев Львович остается в России. Отъезд жены серьезно охладил его чувства:
«С того дня, как Дора с детьми оставила меня, я невольно охладел к ней и в моем одиночестве невольно теперь почувствовал себя свободным, каким я не был никогда прежде, хотя я сам этой свободы не искал. Мне казалось, что связь моя с семьей, может быть, навсегда порвалась. Если жена бросила меня и Россию в такие времена, несмотря на мои просьбы не делать этого, если она не поняла тех чувств, которые война разбудила во мне, она не только перестала быть в моих глазах той женой, какой должна была быть, но совершенно охладила мое чувство к ней».
В 1916 году супруги развелись.
«Жизнь моя была непутёвая или беспутная и дурная».
В большевистской России Лев оказался невыездным.
В 1918 году Толстой неожиданно получил разрешение от шведских властей на въезд в Швецию на несколько дней для встречи с детьми. Больше в Россию он не вернулся. Лев обоснуется в Германии, вступит в недолгий брак, заведет ребенка от новой жены, разведется.
Лев Львович захотел воссоединиться со своей семьей, но ни бывшая жена Дора, ни дети этого не хотели. Лишь после смерти матери Лев Львович начал общаться с детьми – они настояли на приезде отца в Швецию. Там Тигр Тигрович проживет еще 18 лет своей жизни.
В письме сыну Никите он как бы подводит некий итог своему земному пути: «Жизнь моя была непутёвая или беспутная и дурная».
