Питомцы

В жизни Клюшкиной было довольно много домашних питомцев. И всех их Клюшкина обожала, и всех их носила в своем сердечке по сей день.  Даже кота Григория, которого обожать было уж совсем не за что.

Питомцы в их доме появились не сразу. Клюшкина делала робкие попытки решить этот важный для себя вопрос – таскала домой охапки беспризорных котят. Мама Клюшкиной охапки не желала и в дом кошачьи компании не пускала. Клюшкина горько ревела под дверью. Ей было жаль котят и себя. В душе ее тогда образовалась огромная брешь.

Брешь было решено прикрыть собакой по кличке Сухов. Кличку пес получил по фамилии дальнего родственника Клюшкиных. Очень уж был на него похож: лохматыми бровями, острой бороденкой и независимым характером. Этот родственник женился в своей жизни раз пятнадцать, но в итоге выбрал полную свободу.

Пес Сухов был плодом любви домашней болонки и какого-то неизвестного существа. Он был симпатичным (в мать) и свободолюбивым (в неведомого батю). Сухова привезли из деревни – жить в квартире и быть домашней собакой.

Жить в квартире Сухов с большим трудом согласился, но вот быть домашним питомцем не захотел. В домашней обстановке он уходил в глубокую апатию. Кряхтел и нецензурно поругивался. Морда у Сухова делалась тоскливой-тоскливой. А на прогулках он убегал от Клюшкиной – несся в неизвестном направлении и хохотал на всю улицу, упиваясь свободой. После прогулок приносил домой симпатичных кусачих блох. Иногда приводил беспризорных друзей и подруг. А однажды он даже сбежал вовсе. И был обнаружен в родной своей деревне, под крыльцом у родственника-однофамильца.

А потом Сухов, к сожалению, попал под колеса мотоцикла “Урал” с люлькой. Клюшкина страшно страдала и винила себя: не нашла педагогического подхода, не создала обстановки.

Дабы притушить ее страдания в дом взяли нового питомца – полосатого котенка стоимостью около пяти рублей. Котенок Ираклий был интеллектуалом. Он рвался играть в шахматы и умел считать до десяти. Легко разгадывал шарады и любовался созвездиями. Глядя на Ираклия, все ожидали, что он вот-вот достанет пенсне и прокашляется в манишку. Клюшкина обошла с ним все места, где коту могло бы быть познавательно – кинотеатр “Космос”, две библиотеки – взрослую и детскую, а также кружок “Юный геолог”. И везде Ираклий вел себя отменно – сидел в красной лаковой сумке и почти не мяукал. Ираклия Клюшкина любила до одури. И он прожил у Клюшкиных много лет. Пока, к сожалению, не стал очередной жертвой мотоцикла “Урал” с люлькой – коты тогда свободно гуляли во дворе и Ираклий этими прогулками, на свою беду, тоже не пренебрегал. Так ему было сподручнее любоваться ночным небом и кошачьими женщинами.

Клюшкина так горевала по Ираклию, что мама ее решила выбить этот клин – и в доме появился котенок Григорий. Был он ярко-рыжим и с наглым лицом. Все думали, что он тоже запросится в кружок “Юный геолог” или библиотеку, но все сложилось иначе. Григорий вырос и стал любителем выдать “сюрпризный момент”. Например, прыгнуть с цветастого ковра на человека. Сверху. Человек, ободранный когтями чудовища, начинал кричать и рыдать от боли. А Григорий цинично усмехался в усы и бежал дальше. А еще он придумал остервенело гадить. Гадил кот извращенно, с выдумкой, с какой-то своей подлой рыжей изюминой. Особенно он уважал сотворить это в неожиданное место. В семье подобное называли “подарками Деда Мороза”. Например, подарок мог оказаться на полке с литературой. Отчего-то крайне уважал в этом плане Григорий сочинения Льва Толстого. И даже взрослая Клюшкина, желая почитать на досуге про страдания Наташи Ростовой, улавливала давний аромат этих сюрпризов. Хотя и прошло уж лет тридцать – благовония продолжали быть. Фактически нерукотворный памятник. Григорий любил отметить время от времени и школьный портфель, с работой по биологии, над которой Клюшкина корпела все воскресенье. А потом наградить собой цветной телевизор “Рубин”. Телевизор, подвергшись нападению, показывать отказывался вовсе.

Апофеозом жизненного пути Григория стал сюрприз в меховую шапку тети Гали – гостьи Клюшкиной мамы. Тетя Галя очень тогда была недовольна – шапка была норковая и очень хорошая, ее можно было еще носить долгими десятилетиями.

Григория сослали в деревню. К Сухову. И там ему необычайно понравилось. Он жрал морковь с гряды и ходил с рваными ушами. Независимый и дикий, возмужавший до размера годовалого поросенка. Потом он исчез. Куда пропал Григорий – загадка и по сей день. Возможно, где-то и его жизненный путь переехал зловещий мотоцикл “Урал”.

А потом случилась Кэти. Прекрасная Кэти была найдена на помойке. Полуслепая, блохастая и тощая до прозрачности. После помывки Кэти стала очень смахивать на французскую певицу Патрисию Каас. И Клюшкина с подружкой Валей долго выбирали подходящее ей имя  – чтобы заграничное  и красивое до слез.

Сама Клюшкина не очень любила свое собственное имя. Этим именем звали почти всех девочек вокруг. И упрашивала сестру Лидку называть ее на людях как-нибудь позаковырестее. Например, Мирабеллой или Брунгильдой. На крайний случай – Магдалиной. Лидка должна была перебежать на другой конец улицы и зычно оттуда кричать:

– Мирабелла! Мирабеееелаааааааааа!

Или:

– Брунгильдааа, идем в скакалки скакать!

А Клюшкина на это зов – отозваться и побежать. И чтобы все прохожие завидовали ее редчайшему имени. Таращили глаза и восторгались: “Нажо же! Мирабелла! Какое же элегантное имя у этого, с виду обычного, ребенка…”.

Прозвище у кошки в итоге получилось сложным и очень благородным: Кэтрин Скарлетт Ребекка Дульсинея Виктория Мирабелла фон Клюшкин. Родители Клюшкиной запомнить его, к сожалению, не сумели и звали кошку просто – Катька. Катька не ходила любоваться ночным небом, а пела в квартире на французском языке. И пропела так все семнадцать лет своей жизни.