Пионер № 001
В далеком 1932 году тринадцатилетнего мальчика по имени Павел Морозов жестоко убили на клюквенном болоте. Помимо самого Павла, убитым оказался и его младший шестилетний брат. Убийство произошло близ деревни Герасимовка. Именно там проживала многодетная семья Морозовых. Делу об убийстве малолетних сразу же придали политическую окраску: детей убила кулацкая банда.
Имя Павлика Морозова известно практически каждому человеку, жившему в Советском Союзе. Это имя стало нарицательным. Сейчас оно употребляется обычно с негативным оттенком: “Надо же, Павлик Морозов нашелся”. Так говорят о предателях, стукачах.
У советских же пионеров Павел Морозов был героической личностью. С него нужно было брать пример. Ведь Павлик – это подросток, который был лишен жизни противниками революции за свою приверженность социалистическим идеалам. Пионер защищал интересы бедноты, поддерживал всячески мероприятия власти. Имя Морозова было занесено в Книгу почета Всесоюзной пионерской организации под № 001.
Образ же Павлика-доносчика возник в перестроечные времена. Тогда пионера-героя “развенчали”. Исследователи и писатели красочно описывали пороки юноши: он донес на родителя, плохо учился, стучал на товарищей. Именно такими “Павликами” удобряли большевики почву грядущего большого красного террора!
На фоне этих восхвалений и разоблачений как-то теряется самый главный факт произошедшего – убийство малолетних детей, совершенное руками их родственников.
Павлика, несчастного погибшего мальчика, на долгие годы власть сделала символом, знаменем, образом. Причем, разные политические силы использовали его трагическую судьбу так, как было выгодно им: герой, доносчик, борец, предатель.
Многочисленные исследователи, писатели, журналисты изучали жизнь и обстоятельства смерти Павлика. Писали рассказы, повести, статьи и даже пьесы о нем.
В зависимости от воззрений пишущих, Павлик то становился недалеким деревенским парнишкой, вовсю докладывающим местным властям о соседях (кто оружие хранит, а кто хлеб прячет), то бедным крестьянским ребенком, который ни в чем не виноват, а просто стал жертвой взрослого раздора и смутного времени.
Была представлена и более глобальная его роль – маленького человека, который взял на себя непосильную ношу: защищать угнетенных, отстаивать интересы советской власти в отдельно взятом селе.
Трагедия Морозовых
Классическая версия случившегося сводится к следующему. Павлик, крестьянский сын, донес на родного отца, сдал его ОГПУ. Отца, покрывающего кулаков и прочий контрреволюционный элемент, осудили, он отправился отбывать. Родной дед Павлика не смог простить внука за такой вот выкрутас и убил его в компании других своих родственников.
Но все в этой истории не так однозначно.
В ходе следствия в убийстве ребят признались сразу несколько допрашиваемых: родной дедушка детей, Сергей Морозов, двоюродный брат Данила и сосед-подросток по имени Ефрем.
Все трое позже от признаний откажутся.
Расследование убийства детей велось, безусловно, поверхностно: без проведения экспертиз, следственных экспериментов: “А чего там смотреть? И так все ясно! Кулачье отомстило пионеру. На Советскую власть замахнулось!”.
Местная пресса спустя буквально пару недель после трагедии взорвалась статьями о том, как кулацкая банда расправилась с пионером. Общественность через коллективные письма в газеты требовала убийц Павлика срочно расстрелять.
После публикации в “Пионерской правде” рассказа об убийстве пионера, Павла Морозова начали называть “Павликом”, при жизни его так не называли. Подростку также были приписана фраза, в которой, он отзывается об отце как о предателе дела Октября человеке.
Суд над убийцами проходил в клубе имени Сталина в Тавде. Длился четыре дня. В глубине зала, где шел процесс, был установлен «портрет Павлика». Несколько сотен человек пришли на слушание дела. Много говорилось о личности Павла: активист, агитатор, борец за коллективизацию. Было ли это правдой? Неизвестно.
В уголовном деле датой гибели Павла и Федора Морозовых указано 3 сентября. Матери в тот день дома не было, она уезжала в Тавду на рынок. Обнаружил их тела 4 сентября сосед Морозовых. С 6-го сентября начались допросы. Мать детей заявила о том, что родственники мужа были настроены против нее и Павла агрессивно: накануне буквально грозились его зарезать. Данила, двоюродный брат детей, Павла даже избил.
Было задержано девять человек – родственники со стороны отца, соседи. К суду привлекались семеро.
Обвиняемые: Сергей и Ксения Морозовы (бабушка и дед детей), Данила Морозов (двоюродный брат), Арсений Кулуканов (кулак, крестный Павлика) и жена его Хима, Арсений Силин (бедняк, муж одной из дочерей Морозовых-старших), сосед Морозовых Ефрем Шатраков.
Четверых обвиняемых суд приговорил к высшей мере наказания — расстрелу. Прочие пошли как свидетели.
Ефрем Шатраков, переведенный в разряд свидетелей, мог участвовать в убийстве по личным мотивам. Морозов будто бы стал причиной конфискованного у Шатраковых оружия.
При допросе именно он наиболее правдоподобно изложил свою версию убийства мальчиков. Согласно этому признанию, Ефрем убивал Павла и Федора Морозовых вместе с Данилой, по предварительному сговору.
Сергей Морозов выдал признание общими фразами, без какой-либо конкретики. Судя по его последним признательным показаниям, убивал он внуков сам. Первые показания – подозревал внука Данилу. На момент убийства Сергею было около восьмидесяти лет. Мог ли он справиться с физически развитым тринадцатилетним подростком, который оказывал сопротивление? Медицинское освидетельствование при аресте Сергея фиксировало “старческую дряхлость”. Да и одежды со следами крови в доме Морозовых-старших был обнаружен всего один комплект.
Интересно и то, что при аресте, признавая вину в убийстве, Ефрем сообщил, что ему пятнадцать лет. По закону, дети до шестнадцати лет даже за совершение тяжких преступлений несли более мягкое наказание. Записи же в приходской церковной книге возраст Ефрема содержали иной – двадцать лет.
Есть версия, что действительно расстреляли только двадцатилетнего Данилу Морозова и Кулуканова, а пожилые Морозовы умерли в тюрьме практически сразу после приговора.
Трофим Морозов и сын его Павел
Отец Павлика, Трофим Морозов, олицетворял Советскую власть в Герасимовке, то есть был председателем сельсовета.
Был известен прежде всего тем, что, используя должностное положение, выдавал поддельные документы спецпереселенцам, помогал зажиточным крестьянам прятать хлеб и прочее добро, занижал налоги для кулаков. То есть, всячески делу раскулачивания на селе мешал.
Человеком он был тяжелого характера: грубым, эгоистичным. По воспоминанием соседей, Трофим много пил, бил жену и детей. Дома у Морозовых была большая нужда, постоянные крики и драки.
Закончилась эта печальная семейная жизнь очень просто – отец оставил семью и ушел жить к молодой любовнице, на другой конец деревни.
Семья Павла и Татьяны Морозовых не была кулацкой. Жили они довольно бедно. А после того, как отец из семьи ушел, так и вовсе нищенствовали. Морозовы-младшие просили милостыню, собирали на прокорм грибы и ягоду в лесах
Понятно, что Павел к отцу теплых чувств испытывать не мог. Он видел, как отец избивает мать, как пропивает последнее. Уход отца к другой женщине означал для Павла то, что в десять лет он стал в доме “за мужика” – делал самую тяжелую физическую работу, помогал матери “тянуть” младших.
Родители Трофима невестку и ее детей ненавидели, называли “щенками”. Когда Павел стал пионером, любви это ему со стороны родни не прибавило.
Суда над Трофимом шел весной 1932 года. Показания давала мать Павла – обиженная женщина, брошенная жена. Есть мнение, что и Павел тоже привлекался судом к даче показаний. И якобы на суде он лишь подтвердил то, что и так было известно широкой общественности – Трофим Морозов торговал справками. “Справки о бедняцком положении” он давал крестьянам-антисоветчикам. Эти крестьяне уходили в леса, организовывали банды, громили активистов-большевиков. А потом уходили от преследований покупкой справок. С такими документами они пристраивались на стройки, на заводы.
Обвинение Трофиму базировалась на том, что справки, выписанные Морозовым, были найдены на месте стоянки одной из банд, но не показаниях малограмотной крестьянки и ее малолетнего сына, которого и допрашивать было нельзя.
Заключили Трофима Морозова в исправительно-трудовой лагерь сроком на десять лет. Дальнейшая его судьба загадочна: некоторые исследователи пишут о том, что что в том же 1932 году его расстреляли, другие пишут о том, что Трофим, отсидев всего три года, отбыл строить Беломорканал, а потом вернулся в Герасимовку.
После суда отношения Морозовых-старших с невесткой и Павлом обострились. Дело доходило до рукоприкладства. Мотивы – материальные.
На суде Ксения Морозова признается, что буквально накануне убийства Павла избил дед, Сергей Морозов. Павел в ответ разбил родственникам окно. Конфликт произошел из-за конской упряжки.
Также была спорным моментом и земля, доставшаяся Трофиму от родителей. Морозовы-старшие после суда над их сыном считали справедливым невестку и детей ее с надела выгнать.
После гибели сыновей Татьяна Морозова из Герасимовки уехала. Остальные ее дети также прожили тяжелую жизнь. Один из них погиб в детстве, сын Роман воевал с фашистами и умер от полученных ран после войны.
Сын Алексей был осужден как «враг народа». Позже он подвергался давлению – “брат стукача, брат доносчика”. Мужчина был в таком отчаянии, что даже написал в газету письмо, в котором сообщал о том, как писатели “втирались” в доверие к его старенькой матери, а потом на страницах своих произведений поливали грязью семью, воспитавшую “доносчика”.
