Тридцать лет в педагогике и такого ужаса не видела! Сказала учитель маме первоклассника

Тридцать лет в педагогике и такого ужаса не видела! Сказала учитель маме первоклассника post thumbnail image

У Кати сынок Гоша в первоклассники пошел. Сентябрь. Гладиолусы, желтые листья клена, портфели и прописи с крючками и загогулинами. Сынок Гоша получился очень удачным – читал быстро и считать умел прекрасно. И вот Гоша счастливо ходит в школу, а Катя на работу свою ходит. И живут они замечательно. Гоша на продленку еще остается – Катя за ним вечером бежит, язык на плече, кудри торчком – все опаздывает и торопится. А Гоша маму радостно у дверей встречает – форма школьная, накануне отутюженная, у него в портфель тщательно утрамбована, а на завтра из природного материала поделку смастерить требуется. На тему “Осени щедрые дары”. Чего мастерить, говорит Гоша, будем? И с Петровым вот еще подрались – мама его приходила разбираться, Гоше обещала все ноги повыдирать.

А в продленке учитель, Марья Степановна. И она тоже Катю на школьном пороге встречает, но не радостно, а озабоченно.  Хмурится. И говорит такая:

– Мне вот очень уж неудобно с вами сейчас об этом беседовать, но Гоша ваш – того…

А Катя чуть отдышалась от забега, чуть дух перевела и спрашивает осторожно:

– Чего, – говорит, – того с Гошей?

А Марья Степановна, хмыкнув, шепотом ей заговорщическим. Это чтобы другие дети и их родители не подслушивали.

– Того он у вас. Женщин вон неприличных на телефончик себе накачал и рассматривал их полдня. С Петровым вместе и рассматривал. Любовались они этими женщинами. Понимаете? Я как увидела – так и в шок грохнулась. На моей памяти такого кошмара еще не случалось. А в школе я тридцать лет. Это вообще-то, если хотите знать, натуральнейшее ЧП!

И Марья Степановна головой качает сокрушенно. Типа, ужас и безобразие, такого ранее и не бывало у нас в учебном заведении никогда. Калигула там просто отдыхает!

А Катя, конечно, очень покраснела. И в жар ее бросило. И представила она себе что-то уж совсем вопиюще ужасное с неприличными женщинами у Гоши в телефончике. Все самое вопиющее и представила – о чем только понятие имела за сорок лет жизненного пути. И ужаснулась.

Вон, люди тридцать лет среди всяких трудных подростков общаются и ужаса такого не видели ни разу! А Гоша видел. Это в первом-то классе! А дальше-то что будет?!  Да в кого же он у нее такой? Неужто в троюродного деда Макара – тот, говорят, женился восемь или даже девять раз.

Ах, как же мой милый Гоша на такое способен? Ах, мы же с ним Бианки читали запоем! Пластилином лепили! Кота вон рыжего подобрали с помойки – чтобы любовь к меньшим братьям. Мы же с ним такой семьей хорошей были. Гошу и воспитатели детсада хвалили всегда. Какой, говорили, у вас, Катерина Сидоровна, парень отличный уродился – прямо загляденье. И читает-то он лучше всех, и игрушки прибирает по своему личному желанию. И сами вы вон на ремонт текущей крыши всегда финансы сдаете и не вякаете. Любуемся все на вас просто –  милейшая семья. А тут что же? Женщины неприличные у него на телефончике! Рассматривает он этакое! Еще и с Петровым! Этот Петров ей вообще сразу не понравился!

А Гоша рядом стоит – слушает. И тоже красный весь, и кудряшки дыбом. И глаза испуганные сделал. Телефон матери отдает лапкой дрожащей. И заплакал горько – большими и тяжелыми слезами. Он всегда так плакал – горько. И беззвучно. С самого своего рождения.

Катя, дыхание затаив, картинку на телефончике открывает. Приготовилась ужас из Калигулы увидеть. И даже губу закусила от напряжения.  А с картинки ей девушка улыбалась. Милая такая. Голубоглазая. Правда, в ночнушке. И с венком ромашковым на голове. Но все места причинные ночнушкой хорошо прикрыты. Катя и так, и этак ночнушку разглядывает – все ли прикрыто, нигде ли греха не топорщится. Нет, не топорщится, не просвечивает и прикрыто.

А Марья Ивановна тоже в телефон глазом косит и шепотом:

– Батюшки мои! Это в первом-то классе. Женщины! В неглиже! Тридцать лет на ниве педагогики – и ни разу! У меня и слов нет! Просто нонсенс какой-то!

А Катя выдохнула.  Хороший у нее Гоша получился. И на крышу они всегда сдавали, не вякали.

– Ай-яй-яй, – говорит она Гоше, – ай-яй-яй. Минимум неделю без сладкого, дорогой мой сын! Минимум!

И пошли они мастерить ежа.

Ошибка

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Related Post

зачастила свекровь

Свекровь в гости зачастила. Но всегда не одна. В моем доме теперь гостиница из родни и соседейСвекровь в гости зачастила. Но всегда не одна. В моем доме теперь гостиница из родни и соседей

К Зинаиде в гости свекровь зачастила. Баба Нюра. Очень хорошая женщина, хоть и свекровь. Приезжала она, стоит отметить, ранее довольно редко – раз в год, а то и еще реже.

Кашляйте в рукав. Сказала мне доктор и убежалаКашляйте в рукав. Сказала мне доктор и убежала

Раиса Сергеевна подцепила хворь. Гадкий ковидище, бушующий на просторах планеты, дотянул свои пупырчатые щупальца и до ее хрупкого организма. Заболели скопом – с дочкой Ритой и зятем. Молодежь – чуть

Меня предали родители. Но и не это самое страшное. Я делаю то же самоеМеня предали родители. Но и не это самое страшное. Я делаю то же самое

Аня теперь много плакала, почти каждый день.  Выхода из жизненной своей ситуации она не видела никакого. Разве что в петлю ей лезть. И не было на свете ни одного человека, который помог