Легендарная Знаменская коммуна была основана литератором Василием Слепцовым в 1863 году. Дело происходило в Петербурге. Эта коммуна была одной из первых, появившихся в России. Продержалась она около года. Но шума наделала изрядно.
Слепцов снял квартиру в одиннадцать комнат и заселил туда своих единомышленников. Как правило, коммунарами были люди, имеющие отношение к литературе и переводам. Среди этих товарищей Слепцова были и мужчины, и женщины. Все они жили под одной крышей. Для того времени – ситуация вопиюще скандальная.
Женщины преобладали численно – их было пятеро. Мужчин было трое – сам Слепцов и два его товарища (по иным сведениям – всего двое).
Эта форма общежития вгоняла в ужас родителей молодых дворянок.
По доступной широкой общественности информации, в коммуне барышни жили вместе с мужчинами скопом. А заправлял всем некий Слепцов – красавец-мужчина и талантливый писатель. Прислуги там не водилось. Поддерживать чистоту и начищать самовары должны были собственноручно сами коммунарки. В народе общежитие не стеснялись называть “притоном”. Какой же родитель даст добро на подобное проживание?
В коммуне, меж тем, обитали приверженцы социалистических взглядов. И разговоры за вечернем чаем велись соответствующие.
Правила общежития были очень просты: все работают на поприще словесности, а после работы обмениваются мыслями о социализме, сочувствуют трудящимся угнетенным массам. Далее ужинают за общим столом и расходятся по своим комнатам.
Иногда в коммуне проводились лекции, посвященные женскому вопросу. На лекции приглашались и слушательницы не из числа коммунарок.
Такое общежитие было экономически выгодно для небогатых молодых людей и давало им определенную долю свободы.
Полиция же за коммунарами на Знаменской следила зорко.
Во-первых, из этой “нехорошей квартиры” пробивались слухи о беспорядочных любовных отношениях коммунаров. Во-вторых, атмосфера в “логове социализма” была правящему царскому режиму крайне не симпатична.
Помимо полиции, обитатели коммуны подвергались назойливому вниманию уличных зевак и иных поборников нравственности. Им тоже было крайне интересно происходящее в квартире.
Коммуна под управлением Слепцова просуществовала десять месяцев. И погубил ее вовсе не режим.
Общепринятая точка зрения – погубили ее, собственно, банальнейший быт и давление общественного мнения.
К хозяйственным обязанностям в своем жилище коммунары и коммунарки относились с большим пренебрежением. Бывало даже так, что вопросы чистоты и обеда решал сам Слепцов. В частности, Слепцов сам разливал чай из самовара приходящим гостям (а посетители приходили туда очень часто). Коммунарки считали, что чай разливать – излишне скучно.
То есть, сподвижники его к труду оказались морально не подготовлены. Многие – и физически. Дело даже доходило до стычек и побоищ. Хоть и в шутливой форме.
Помимо этого, по городу шло все больше слухов об обитателях общежития. Коммуну представляли ужасной сектой, которая проповедует половую разнузданность. Некоторые дамы в итоге поддались давлению толпы и коммуну покинули. Прочим же стало сложно финансово арендовать многокомнатное жилье.
Есть и иная точка зрения. Якобы Слепцов, предвидя гонения на коммунаров со стороны властей (а дело могло бы даже привести к высылке социалистов в дальние губернии), коммуну добровольно распустил.
Позже Василий Слепцов все же был арестован и провел несколько месяцев в заточении. Жизнь его была короткой – в сорок лет он умер от болезни. Коммуна была для писателя, по его же признанию, вовсе не рядовым развлечением, а делом всей жизни. Он искренне мечтал российскую женщину раскрепостить – дать ей возможность жить, работать и мыслить самостоятельно.
Ошибка
