Невоспитанный племянник изводит моего малыша. Как с этим можно бороться?

Невоспитанный племянник изводит моего малыша. Как с этим можно бороться? post thumbnail image
Более всего на свете Оля не любила ездить на дачу к свекрови. И вовсе не из-за перспективы простоять в согбенном состоянии все свои выходные. И даже не из-за убитого грядами с репой сорта “Белая ночь” маникюра. Это все сущие мелочи – и репа, и кривая спина.

На даче Оля стресс испытывала постоянный. Трясло ее, как подмерзшую бездомную Каштанку. Пишут, что это вредно очень – когда тебя перманентно потряхивает. Организм так изнашивается быстрее.

И выходных ей давно не хотелось. Мы говорим – Выходные, подразумеваем – Дача. Вот поэтому и не хотелось.

Разве же это жизнь, когда все в ней без удовольствия, когда все в ней из-под палки? Нет, это ад натуральный. А Оля в сельскохозяйственном котле варилась с мая и по сентябрь.

И прощаясь с ненавистной фазендой воскресным поздним вечером, всегда давала обет: ни шагу сюда более. И полыхай тут все синим пламенем. Пусть сидят со своей методой, Макаренки эти дачно-садовые. Пусть с ума тут посходят среди утренней росы и полезной петрушки. А она не нанималась дурости терпеть.

Но на дачу они, тем не менее, мотались всем семейством регулярно – почти каждые выходные. Будто привязанные.

И попробуй-ка не поехать! Не выехать в садоводство “Коммунальник” было Оле себе дороже. В триллионы раз дороже.

Муж Гриша – если вдруг не переться на дачу – делался сразу тираном и дураком.

Он загодя, уже с утра понедельника, начинал грезить о грядущей субботе: во сколько бы им выехать на дачу так пораньше, чтобы в электричке посвободнее. И брать ли дополнительную тяпку. И достаточно ли у мамы инсектицидов или же стоит взять еще.

И стенал, что бедный их ребенок Славик так сейчас надышится городскими выхлопами, что к субботе станет бледно-сизым.

А на даче-то и воздух чистейший, и близость реки. И единение семьи соблюдается – на даче в сезон проживала Гришина мама, Вера Федоровна.

И не ехать туда, как вы понимаете, было никак нельзя.

Вера Федоровна, конечно, тоже твердо настаивала на тех приездах.

Чего это, говорила она, будете зады на этажах в страду отсиживать? Я женщина в уже критическом возрасте, заслуженный педагог. И мне помощь нужна физического характера. Я, говорит, для чего сына-то нормальным вырастила? Уж точно не для того, чтобы он пожилую мать в прединсультном состоянии на огороде в одиночестве бросал. Любите капусту натуральную хрустеть – любите и салазки на дачу ко мне возить.

И внучонок Славик пусть бабушку Веру знает, общается – пока есть с кем общаться и традиции с кого перенимать, культурой обогащаться.

И ты, Ольга, прав не имеешь с внуком мне общение урезать. Это самое последнее дело – кровь разделять. Негоже и тебе от семьи дистанцироваться, сообществом ее пренебрегать. Только в крепком и большом семействе личность ребенка здоровой формируется. Приезжайте-приезжайте. И чтобы все с настроением бодрым были! Нечего нам благоприятный психологический климат кислыми лицами своими похабить. Полоть картофель будем.

Невестка не может родить. Оставаться без внуков?! Не согласная я

Оля, конечно, тихо брыкалась. Хочу, говорит, законные свои выходные дома провести. Борща наварить и квартиру вылизать тщательно. А вечером в парк всей семьей пройтись – Славика на самокате повыгуливать. И чтобы вата у него сладкая в лапке. Счастливой молодой семьей хочу быть, а не рабыней на плантации.

Муж Гриша сразу надувался и у виска крутил. Какая тут, Оля, вата и счастливая семья, говорил Гриша. Ребенка единственного в смоге этом ухлопать хочешь? Не мать ты после таких выкрутасов. На самокате меж гряд Слава неплохо уже навострился запинаться. И семья, в конечном итоге, вся за столом соберется – с чаепитием и беседами задушевными. Или ты, Оля, маму мою не уважаешь в должной мере? А эта женщина меня для тебя родила и примерным семьянином взрастила. И ягода там на даче вся своя – без единого пестицида. Любишь те ягоды трескать – люби и с супругом на ниве сельского хозяйства уставать, как собака. А то ишь – самокат ей подавай.

Меж двух огней: мама и жена не выносят друг друга. Куда бежать? Устал

Оля щетиналась: парк и квартиру вылизывать. Гриша в ответ раздувал ноздри, как домашний тиран.

Обстановка накалялась по нарастающей. К пятнице дело до обидных оскорблений и даже развода доходило.

Но в субботу, ровно в шесть тридцать утра, выбирались они единиться семьей в садоводстве “Коммунальник”.

Оля – с красным носом и нервным раздражением. Супруг же Гриша был натужно бодр, всю дорогу весело рассказывал про ягоду без пестицида и прозрачные капли росы на траве. Ерошил сына Славика, отвешивал ему саечки за испуги. Славик сонно хлопал глазами в электричке и хныкал на саечки.

Приезжали и начиналось то, собственно, чего Оля и страшилась – начинался Федя.

Именно он правил здесь бал. Федя – старший внук Веры Федоровны. Двенадцатилетний лоб от дочери Маши.

Сама Маша родительскую дачу посещала редко – имела крайне хрупкое здоровье для огородных работ. Иногда лишь слабым голосом просила передать ей немного капустного листа для усмирения головной боли.

А вот Федя с бабкой орудовали в садоводстве слаженной командой который уж год.

Обожали они друг до друга до потери сознания. Вера Федоровна называла внука своим соколиком и говорила, что счастье ее заключается сугубо в нем, в Феде. И что внук от любимой дочери – существо наироднейшее. И внешне они были будто под копирку.

Федя вольготно дышал дачным кислородом, ел овощи и ягоды без пестицида. Наращивал иммунитет и формировался свободной личностью в условиях почти деревенской вольницы.

Вера Федоровна, стоит отметить, была детским школьным психологом и в воспитании детей разбиралась профессионально.

Федора прямо с рождения взращивали по какой-то особой методе для прогрессивных родителей. Эта метода категорически запрещала что-либо Федору запрещать.

Соколику, к примеру, запрещалось делать любые замечания. Даже если Федя творил натуральные безобразия. Например, изводил соседку Козлятиху меткими попаданиями камешками в ее отставленный на картофельном поле зад. Можно было лишь осторожно отвлечь его от нежелательного поведения, умело переключив внимание. И все с уважением личности, конечно. Федино внимание от зада Козлятихи обычно умело и уважительно переключали на поедание полезной ягоды малины.

И все было бы ничего – леший с той методой. Сейчас каждый из себя вон выпрыгивает с воспитанием – абы чего необычного выдумать.

Но положение осложнялось тем, что Федор пошел натурой в бабушку и тоже видел свое будущее в педагогике. Первые воспитательные эксперименты он обрушивал на безответного кузена Славика.

Славику – пять. Послушное и наивное дитя – помыкай им как в голову взбредет, воспитывай до изнеможения.

И Федя упражнялся: учил Славика всяким веселым проделкам. Науськивал его проорать матерные слова на соседку Козлятиху. Или вдруг пробежаться по грядам с юной морковью. Или погладить собаку Кучума, который, как уверяли очевидцы, сожрал ни одну сотню мирных людей. Эти приемы должны были научить Славика побеждать человеческие страхи и комплексы.

А иногда Федя исподтишка лупцевал детсадовца Славика – отрабатывал на нем ударную технику айкидо. Обещал вырастить из брата настоящего киборга.

Сын Славик мигом становился неуправляемым: он галопировал по посадкам, жевал незрелые овощи, пулял в Козлятиху картофелем и охотился на Кучума.

А Оле, как любящей матери, все эти веселые затеи сердечную мышцу, конечно, серьезно изнашивали. Она в “Коммунальнике” с валидолами никогда не расставалась – на два дня сын отдавался на растерзание дикому соколику. И куда там дело зайдет – подумать страшно.

Влиять же на Федю было решительно невозможно.

Брак никому сейчас не нужен? Родственник мужа легко разрушил нашу семью

Нет, иногда она, конечно, орала в негодовании. Или делала на Федю страшные глаза. Или даже зажимала отрока за парником и обещала выкрутить ему уши за очередное присутствие Славика в логове Кучума.

Но Федя в долгу не оставался. Голосом бабушки Веры Федоровны соколик парировал на равных. Вы, говорил Федя обычно, тетя Оля, ума совсем недалекого, хоть и сорокет вам уже давно брякнул. Вы и литературы никакой научной по детям не штудируете. И Славик ваш вон какой рыжий бегает – совсем на нашу родову не смахивает. И пусть ваш малютка учится коммуникации с людьми выстраивать, а не жертву в себе взращивает. Такое нежное воспитание будущего мужчины вам еще боком откликнется.

Выскальзывал и к бабушке бежал – наушничать.

Вера Федоровна сразу обнимала своего умненького Федю, целовала в родную макушку.

Глядя осуждающе на Олю, тихо шептала, что вот, дорогой мой внук Федя, не все взрослые интерпретируют адекватно детские порывы и стремления сделать мир лучше. Бывают такие вот жестокосердные абьюзеры под личинами женщины и матери. Пользуются эти личины своим физическим преимуществом и малолетних детей за парниками истязают. Приучают власть сильного уважать, уродуют формирующуюся личность. В развитых странах – Вера Федоровна чуть повышала голос – за такие номера этих взрослых Оль сажают пожизненно. Или даже что похуже с ними проделывают. А у нас – сплошное попустительство. Потому и буксуем.

И умело переключала внимание Феди со Славика на беспестицидную смородину.

Олю после очередных парников дружно бойкотировали все – и Вера Федоровна, и муж Гриша, и пострадавший Федор. И даже хворая Маша капусты не просила. И картофель Оля тогда полола в самом дальнем конце участка – у нужника с жирными мухами.

Сама бабушка к науськиванию и отработке ударных техник относилась с научным подходом: а пусть-ка сами дети разберутся в непростой ситуации формирования социальной иерархии. Пусть-ка сами интересные подходы отыщут. Не вмешивайтесь-ка им коммуникативные навыки отлаживать. И Славик, как будущий школьник, тоже должен не под юбку материнскую гнездиться, а с детьми взаимодействия выстраивать. Социум всяких нюнь выплевывает без сожаления. Помяните мой профессиональный совет.

Муж Гриша лишь похохатывал из картофельной ботвы: а пусть-ка из Славика Федька нюню выколотит. А то, ишь, по паркам на самокатах ему кататься и над саечками всхлипывать. В армии таким нежным сложно придется.

И Вера Федоровна усмехается в небольшие свои усики: Оля, Оля, а выбирайся-ка ты из раковины средневекового невежества – методу какую воспитательную давай на вооружение возьми уже. Бросай уже борщи и квартиры вылизывать – сын ведь у тебя растет, а не щененок какой. Ищи методу и нагоняй воспитание. Шансов, конечно, маловато уже, но, быть может, и не сильно неудачный Вячеслав ваш получится. Будем с Федором наблюдать.

А Оля трясется, конечно, и про методы слушает уже невнимательно.

Она одной рукой сорняки у нужника дергает, другой Кучума рвущегося еле сдерживает. Одним глазом косит за парник, где отработка ударной техники намечается, другим глазом на часы поглядывает – электричку последнюю караулит из ада бежать.

И трясется, изнашивает свой организм. И муж Гриша ей сейчас неприятен физически. А Федя и Вера Федоровна попросту отвратительны.

А наука же психология и вовсе запрещенной идеологией видится.

И на один лишь сентябрь надежда, но где еще тот сентябрь. А больше не на что надеяться.

Ошибка

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Related Post

Мое разбитое корыто. Куда приводят мечтыМое разбитое корыто. Куда приводят мечты

Лариса Шлапак всю молодость завидовала черной завистью своим бывшим однокурсницам. Не всем, но тем немногим, которые после окончания института не осели в их периферийном городе, а двинулись на завоевание столицы.

жена тиран

Моя жена – немного тиран. Сталкивались? Как пережить?Моя жена – немного тиран. Сталкивались? Как пережить?

У Пети супруга Зина имелась. Очень энергичная женщина. И такая эмоциональная, будто из жаркой Бразилии была происхождением. Хотя на самом деле родом Зина – из села Ухово. Петя супругу свою

Сходила на женский тренинг: как во мне так и не проснулась БогиняСходила на женский тренинг: как во мне так и не проснулась Богиня

Оля Крюкова к тридцати пяти своим годам поняла одно: как женщина она не состоялась. И хотя в паспорте у нее указан пол “ЖЕН”, этим самым “ЖЕН” она может считаться лишь