У Матрены Степановны в жизни случилась личная драма. Сынок ее, к большому сожалению, разводился со своей супругой Нинкой.
– Ишь, – встретила новость о разводе тогда Матрена, – чего удумали! Разводы разводить! Постыдились бы! Отродясь у нас такого не было в семье. Бессрамники! Отец твой покойный ремень бы сейчас с крючка снял. И прошелся всем по бесстыжим филеям.
Но сын Гена пояснил позицию спокойно:
– У нас с Нинкой крайне разные биоритмы в организмах. А потому брак наш обреченный. А мы еще довольно молодые люди и сумеем устроить судьбы в более заманчивых вариациях.
Не хочу, чтобы сын женился. Не хочу – и все! А он заводит разговоры
– А как же дитя, – Матрена Степановна строго спрашивает, – как дитя Оленька в таких вариациях жить станет? Она непривычная в семье разведенной проживать.
– А дитя Оля, – Гена сказал, – новость восприняла даже радостно. Я ее теперь по зоопаркам стану водить каждое воскресенье. И кормить на палочке эскимо.
И вот они развелись. Нинка, конечно, про биоритмы была не сильно согласная.
– Да завел он себе какую-то мармозетку, – так всем рассказывала, – с собственной работы. Ходит там какая-то разведенная женщина Зина. Знаете такую? Вот ее и завел. Ренегат! Лгал мне в глаза!
Гена, конечно, сразу женился повторно – на мармозетке Зине. А Нина у матери проживала и всем на ренегата жаловалась. А Олю, внучку, в гости Матрене Степановне давать стала не сильно охотно. То живот у Оли болит: “а в прошлый раз вы несвежим супом ребенка накормили”. То насморк у ребенка все выходные хлещет: “а вы ее гулять без шарфа поволокли – вот и результаты”.
Родня пришла на новорожденную посмотреть. Лучше бы не пускали
И сама Оля к Матрене сильно тянуться закончила. По телефону не звонит и в гостях сидит бедняжкой. Придет в эти гости и сидит в углу. Иногда расспрашивает:
– А домой, баб Мотря, когда уже? Заберут ли нынче? Долго ль ждать? Я уж и терпеть не могу, ах, забирают пусть скорее. Живот разболелся и насморк начинается.
А Матрена Степановна, понятно дело, страдала в этой обстановке. Она эту самую внучку с момента рождения с рук не спускала. Очень Оля на Гену смахивала – их родова! И бабку Оля свою тоже когда-то взаимно любила – на шею скакала, книжки читать просила. И вот – полнейшее охлаждение. Сидит в углу. Будто девочка посторонняя.
Матрена к внучке Оле уже на всех козах подъезжала:
– Чай, мамка тебе про меня дурное говорит? Ты, Оля, не слушай. Я тебя люблю больше жизни. Подрастешь чуток – хату свою на тебя перепишу. Вот так сильно обожаю. Кровные узы – они не какой-то пустяк.
– Дурное сильно не говорит, – Оля отвечает неохотно, – просто я сама имею точку зрения. Ты мне, баб Мотря, подарки редко даришь нынче. В прошлый раз и вовсе ничего не преподнесла. А у бати с мармозеткой скоро народится новый младенчик – вот ему и будешь все дарить. И хату туда перепишешь. Я не дурочка какая, хоть и по возрасту еще сущее дитя.
Матрена Степановна, конечно, в шкафы сразу лезла. Подарки разные вынимала.
– Вот тебе, Оля, пижамка с медведями из мягкой байки. А вот – гольфы. Немаркого оттенку. Куклу еще взяла. Она страшная на внешность, но вы, девочки, такими играете сейчас.
Оля подарки брала, но хмурилась по-прежнему.
– А на кой ты меня, баб Мотря, в прошлый раз супом несвежим накормила? И застудила на гулянии? Небось, нового младенчика беречь лучше будешь. Трястись над ним станешь. Как лист осиновый.
И вот на такой манер события в семье развивались. Совсем внучка Оля откоснулась:
– А чего гольфы цвету траурного? Мамка приказала вернуть их вовсе. И пижамка с медведями на три размера мала. Оставьте-ка данную пижамку новому внучонку. Да и куклу заберите – она мне всю психику травмирует, больно уж безобразна.
Свекровь не помогает вообще. На свадьбу отделалась заливным из хвостов
И даже с Восьмым марта бабушку не поздравила. Ни единой открытки не изобразила.
А Матрена Степановна теперь плачет. Гена ее, конечно, поступил не сильно порядочно. Но сын ведь родной. И Оля – внучка любимая. А вон как все поворачивается.
А подруга Матрены, Изольда Сидоровна совсем иного мнения:
– Не хотят, Матрена, так и не навязывайся. Скоро Оля подростком станет – заимеет свой ум. И начнет к тебе на добровольных началах наведываться. А коли не заимеет, то и беда невеликая это. У Генки дети новые пойдут – с ними вошкаться будешь. А лучше и вовсе – в театры ходи и по санаториям катайся.
Но Матрена Степановна убивается и планы строит – как мосты наводить. “На каникулы заберу, – про себя мысли крутит, – и целых три месяца с Олей буду отношения пошатнувшиеся налаживать. Пояснять про кровные узы. В зоопарки водить хоть каждый день”.
От меня сбежал муж. Надоело, говорит, в свинарнике с тобой жить. Он вообще нормальный?
Ошибка
