Супруга Сережи, Инесса, представляла собой образец натуральной женщины-транжиры. Собственно, именно тот факт, что жена не умела грамотно вести бюджета, подкосило их молодую семью под самый корень.
Хотя Инесса была с этим мнением, конечно, категорически не согласна. Тю, морщилась она. Транжира! Ха-ха сто тысяч раз. Этот Сережа – вообще-то досадная ошибка природы. Такие мужчины попросту не должны иметь никакого биологического продолжения. Он ведь скупердяй, этот ваш Овечкин. И пожалел-то копеечку кому? Кровинке своей единственной. Ребятенку беззащитному. Разве же это мужик? Разве же это отец? Это липкий слизень. И путь мне отныне только один – в суд да на развод.
А начиналось у Овечкиных все симпатично.
С Инессой Сережа познакомился в приятной компании сверстников. Отдыхали на даче у товарища: душевные разговоры, шашлык и коньяк. Инесса на той даче отличалась от прочих девушек в привлекательную сторону. Была она будто цветущая роза на куче кизяков. Сущая Настенька из сказки “Морозко”. Из себя бледная, с тонким голосом и почти патологической скромностью во взоре. Хрупкий стебелек, детская наивность. Одежда у Инессы была без малейшего вызова. Поведение немного даже боязливое. Сереже она очень тогда приглянулась. Таких кротких девушек нынче почти не делают. Выяснилось, что Инесса трудится в сфере педагогики и имеет свои твердые моральные принципы. На первых трех свиданиях даже поцеловать себя ему не позволяла – все краснела и убегала. Потом, конечно, позволила.
К осени выяснилось, что возлюбленная серьезно беременна. Четвертый уж месяц как. Сережа, конечно, вознамерился жениться. Он все же был честным человеком, ему исполнилось тридцать три года, а Инесса была вполне достойна статуса его супруги.
Ранее Сергей брак не рассматривал для себя по двум причинам. Во-первых, никто не трогал его сердца достаточно глубоко. Во-вторых, своего жилья у него не имелось вовсе. Кредитования Сережа и на дух не выносил. А зарплата не давала возможности накопить на собственные квадратные метры. Потому жил Сережа со своими родителями.
Но тут живот у Инессы на нос буквально полез. И надо было срочно как-то решать вопрос с личной жилплощадью. К родителям Сережи Инесса перебираться отказывалась напрочь. Как детей стругать, так ты и первый, говорила она. А как квартирный вопрос решать, так ты и тургеневская девушка. Давай-ка уже в ипотеку влезай или даже родительскую хату разменивай. Зародившаяся во мне жизнь кардинально изменила все мое мировоззрение. Хочу вить уютное гнездовище.
К своим родителям Инесса Сережу не приглашала. Там тесновато и папа ее раздражался на посторонних людей в доме.
Помогли, конечно, родители Сережи. Купили им скромную квартиру из своих сбережений. И свадьбу единственному сыну сыграли такую, что не стыдно было фотографии с торжества людям демонстрировать. Все очень ахали и завидовали церемонии.
Потом семейная жизнь началась.
В положенный срок родился прекрасный их сын Афанасий. И вот в тот-то момент с Инессой произошла удивительная метаморфоза. Глаза ее загорелись огнем материнской любви. А в характере начало проявляться расточительство. Будто помешанная кидалась теперь она на магазины с детским ассортиментом. И хватала там все подряд – куда руки только дотянутся.
То Афанасию срочно пеленальный стол требуется, то ночник музыкальный и непременно с проектором. Или вот еще коляски – летняя и зимняя. И не абы какие, а чтобы уважаемых в сообществе молодых матерей брендов и моделей. Вон у четы Загоскиных, говорила Инесса, коляска за двести тридцать тыщ рублей. Загоскины на нее вон даже кредит оформляли. Пять лет теперь выплачивать станут. И покупкой довольны. С ихнею коляской гулять – сплошное наслаждение. Сразу понятно все про этих Загоскиных – малышку свою обожают безумно.
На уважаемые бренды у Сережи не было средств. Взяли поэтому в очень среднем ценовом сегменте. Инесса в ту коляску буквально со слезами Афанасия водружала. И на Сережу смотрела с большой укоризной.
Еще требовались особые подгузники – в обычных Афанасий дюже прел. То особые бутылочки и соски – прочие безобразно портили прикус. Еще срочно нужна была пеленка-кокон. И термочехол для бутылочки. Комбинезон. И еще комбинезон. С трогательными лиловыми пони. И милое боди на жару. Еще гамак для путешествий в самолете. Хотя они путешествовали только на трамвае в детскую поликлинику. Присыпки пяти видов. Серебряная ложечка. Прыгунки и ходунки. Слинги и варежки-антицарапки. И конца края этой прорве не было видно. Все кидай и кидай туда дровишки. Сережа за голову хватается: денег не имеется уж и на нужды повседневные – хлеб и проезд. Родители чуток, конечно, им подкидывают – чтоб совсем уже с рукой протянутой не ходить.
А Афанасий все растет. И аппетиты его – тоже. Фруктов вот ему нужно всяких, книжек да игрушек. Одежда тоже нужна такая, будто Афанасий уже целый дошкольник – свитера и толстовки, джинсы, регланы и кардиганы. Обязательно галстук-бабочка для фотосессий. Сандалии вот Инесса ему закупила по невероятной цене. Загоскиным даже нос утерла стоимостью. Стопа, говорит, у дитяти формирование проходит и экономия тут строго запрещена. Сережа, конечно, скептически на все это хмыкает. Сам-то он три сезона назад купил себе туфли на рынке по смешной цене. И ничего – стопа не кособенится, не потеет. И сносу этим туфлям нет никакого. Намекает и Афанасию там же, на рынке, сапожки какие повыбирать. А Инесса ему на это молча ходунками по загривку буцкнула.
Потом началось и вовсе ненужное – какие-то каталки, качалки, сортеры, кубики, беговелы, санки, бассейны надувные, качели, коврики, бизиборды, манежи, видеоняни, шезлонги и выводки резиновых утят. Как апогей – развивающий барабан. Этот барабан умел делать какофонию. Сережа, прослушав барабан, взвыл тогда натурально. У меня, кричит, всей этой чепухи в детстве не водилось! И ничего – вырос нормальным человеком. Без дурацких барабанов, бизибордов и шезлонгов. У меня, орет, был один жестяной грузовик и лопатка на все детские годы. Я, верещит Сережа, манку жрал с маслом и рос себе преспокойно. И все отлично со мной сложилось – голова работает, характер спокойный, здоровье отменное. Счастливейший человек воспитался! А со всей этой придурью для Афанасия у нас денег уж и на банальную коммуналку не хватает. Вот-вот по миру пойдем! А ты только и знаешь: беговел, беговел, нам срочно нужен беговел… Или вот слингобусы приспичило. А мне кузина вещи забесплатно предлагает – и кофты там, и штаны, и какие-то мячи да скакалки для младенцев. Ее ребенок уж из этого всего вымахал давно. Берите, говорит кузина, и пользуйтесь для Афанасия в свое удовольствие. Экономьте семейный бюджет. Создавайте подушку безопасности. А ты мне все про беговел талдычишь. С тобой, Инесса, счастливой семьи не выстроишь. Только я какую тыщу на черный день упрячу, так ты и начинаешь сразу рэкет свой навязывать: и все пломбы у тебя разом выпали, и каблук на сапоге сломался, и заболевания по-женски нахлынули! И еще слингобусы, конечно, требуются. Умаялся я с тобой. Эх, умаялся.
А Инесса и говорит ему с обидой в голосе: а не лишай-ка ты моего ребенка счастливого детства. А меня материнства полноценного не лишай. Дети – не игрушки, в них вкладываться нужно по самое не балуй. Это ведь мы еще только начали! А коли ты не в состоянии вкладываться, то это сугубо твое несчастье. И не стоило тебе отцом становиться. Пусть и даже непреднамеренно. Ишь, какой выискался – на совочке, манке и обносках дитя единственное поднимать. Тьфу слова такие поганые говорить мне, Овечкин. Да еще и при Афанасии.
Сказала так Инесса, поплакала немного, собрала вещи и ушла к маме своей. Афанасий тоже, конечно, к бабушке съехал. Инесса там его супротив отца обрабатывает круглые сутки. Кака, говорит она, батя твой. Банальная он жила.
А Сережа, как отец, безутешно страдает. Очень болезненно переживает факт отлучения от наследника. И пусть бы, думает, были эти слингобусы или еще бизиборд какой. Пусть бы были. Да хоть и барабан!
И чем там у них все закончится – загадка.
Ошибка
