В ранние годы своей жизни Клюшкина крайне страдала от головных уборов. И не было на свете такой шапки, которая хоть чуток подчеркнула бы ее природную красоту. Нет, не было.
Совсем маленькую Клюшкину мама обряжала в косынки и панамы. Зимой – в шаль. Сестру Лидку – тоже. И они с Лидкой бегали во дворе такие похожие друг на друга, в косынках, панамах или в шалях – это если зима. Недаром ведь детство – счастливая пора. Бегай и хохочи в панаме.
Младшей школьницей Клюшкина носила шапку, связанную ей бабушкой. Шапка вязалась с большой любовью. Из козьей шерсти. Толстенная, с длинными завязками. В такой шапке можно было гулять в любую стужу и радоваться жизни. А если падал снег, а потом на шапке таял, то можно было отчетливо уловить запах козы Ульяны.
И вот если не видеть себя в этой шапке из Ульяны, то можно было представлять, что ты, к примеру, прекрасная Вероника Кастро. С большими глазами и красивыми скулами. Гуляешь себе в любую стужу и радуешься. Глупо ведь не радоваться жизни, если ты Вероника Кастро.
А вот если все же тебе не повезло, и в зеркало школьного вестибюля украдкой на себя взглянешь, то горькая правда в тот же самый миг на тебя и обрушится. Из того заляпанного зеркала посмотрят тебе в самое нутро козья круглая шапка и круглые же щеки. Щеки из шапки у Клюшкиной торчали так, что видно их было аж в самой Бразилии. Такие это были огромные щеки. Щенячьи щеки. Надутые, очень противные. Если у вас таких не было, то вам и никогда не понять.
Скрябкин, сосед Клюшкиной по парте, щеки эти тоже отчетливо видел и любил поорать на весь кабинет дурниной: а Клюшкина дутая, гавяшками надутая! И гоготал глупым гусем.
Очень это было обидно. И они со Скрябкиным дрались до последней капли крови.
Потом козья шапка отправилась на заслуженный отдых, а ей на смену нагрянул капор. Капоры из ангоры носили тогда все-все девочки в их классе. И все-все женщины в их городе. И у Клюшкиной он тоже, конечно, имелся – синий и дурацкий. В модном чепце из ангоры она, к сожалению, выглядела не прекрасной мадамой, как вот подруга Валя, а мелким гномом в рабочем колпаке. И щеки, конечно! Этот капор Клюшкина носила с остервенением. И даже хотела вернуться к козьей шапке. И даже пусть она пахнет Ульяной. Или даже пусть ей купят заячий треух, как у соседа Скрябкина.
Но капор сменился шапкой из меха соболя. По преданию, этот головной убор был обменян на ваучер. Соболиная шапка сначала немного послужила папе Клюшкиной. А потом еще чуток сестре Лидке. А далее по праву наследования перешла к Клюшкиной. Шапка соболиная сидела на ней небольшим кашпо. Она сползала на брови и ниже – до самого носа. И Клюшкина научилась лихо ее заламывать. И дома все ее звали тогда Нестором Махно. Клюшкина даже посмотрела на этого Нестора – и правда, очень похоже. Клюшкина и есть.
И она мечтала, чтобы однажды кто-нибудь эту соболиную шапку ненароком украл. Тогда такое очень часто происходило. И все, кто владел шапкой из меха какой-нибудь благородной зверушки, намертво приматывал к себе ее резинкой для трусов. Это чтобы грабитель шапку дернул, а она-то вот – резинкой к тебе примотана. И иди-ка, грабитель, ни с чем. Обманули тебя на четыре кулака. Ха-ха.
А Клюшкина, конечно, ничего к себе резинкой не приматывала. А напротив – гуляла по темным аллеям и кричала всем своим видом: своруйте ее уже, пожалуйста. Хоть кто-нибудь.
Подруге Вале, к примеру, однажды очень повезло. С нее шапку сорвали. И Валя тогда очень жалела лишь об одном – что не сорвали еще и шубу. Шапка и шуба у Вали были из меха неизвестного существа искусственного происхождения. Существо имело очень длинный ворс. Необычайно длинный такой ворсище. Валя в зимнем своем наряде смахивала на лесного Йети. Будто этот Йети вышел из своей чащобы и пошел по улицам города в поисках еды и человеческого тепла. И вот шапку из лесного чудища какой-то слабый на зрении вор спер на темной аллее. Валя тогда пела от счастья и даже танцевала.
Кашпо из соболя сменилось шапкой их хонорика. Клюшкина не знала точно, кто такой этот неведомый хонорик, но чувствовала, что он какой-то побратим Валиного Йети.
А мечтала-то она тогда конечно, о шапке из меха норки. Непременно со стоячими ушами – по тогдашней моде. Уши должны были показать, что шапка вся-вся меховая, а не какая-то там ваша формовка. Такую шапку – с ушами – носила сестра Лидка. Она была уже студентка и должна была выглядеть прилично. Ей пошили пальто из драпа и купили красные сапоги. Когда Лидка просыпала свою учебу, Клюшкина перехватывала у нее шапку из норки, пальто и красные сапоги. И приходила в школу – как прекрасная мадам и Вероника Кастро сразу. Хоть и были те сапоги и пальто из драпа на три размера больше, чем требовалось. Все тогда, наверняка, любовались и завидовали ей. И даже гусь Скрябкин. А Лидка, конечно, не любовалась, а напротив – очень сердилась.
А потом Клюшкина окончательно выросла, переехала в теплый климат и носить шапки бросила вовсе. Хоть и щеки, которые до самой Бразилии, давно исчезли и шапок разных теперь – хоть завались.
Ошибка
