Из “хорошей девочки” в “железную женщину с папиросой”
Большую часть жизни тамбовская революционерка Мария Спиридонова провела по тюрьмам и каторгам. По убеждениям была истинной социалисткой. По происхождению – дворянкой.
В прошлом веке ее называли даже «самой популярной и влиятельной женщиной России», столь большой вес имела она на послереволюционной политической арене.
Юная Мария – девушка из хорошей семьи. Отец, дворянин, был фабрикантом. Семья зажиточная, благополучная. Училась в гимназии, работала в губернском дворянском собрании. Характер имела твердый, обладала повышенным чувством справедливости.
Современники Спиридоновой отмечали, что она была противницей всякого насилия. Тем не менее, в юном возрасте она стала членом самой радикальной эсеровской партии.
Пришла Мария в революционное движение довольно типично для молодых людей того времени.
В Тамбове в ссылке находился некий молодой революционер, студент. Внимание местной молодежи к нему было, конечно же, повышенным. Тот и сам даром времени не терял – давал почитать жаждущим умам запрещенного, просветительствовал вовсю.
Власть царя повсеместно тогда критиковалась, молодежь в стороне от этой критики не оставалась. Собирались, обсуждали.
И Мария примкнула: будучи пятнадцатилетней гимназисткой, вступила в партию эсеров. С партией эсеров, левым ее крылом, отныне тесно будет связана вся ее жизнь.
Террористка: к смерти будь всегда готов
В 22 года революционерка Спиридонова совершила убийство губернского советника Луженовского.
Убийство чиновника замышлялось показательным – больно уж Луженовский жестко крестьянские волнения давил. И даже сам лично расстреливал бунтующих.
По отзывам свидетелей тех событий, с крестьянами не церемонились – убивали, публично пороли, молодых девушек насиловали. Особенно зверствовали казаки.
Мария сама вызвалась совершить расправу. На суде она пояснит, что не могла спокойно жить, пока в деревнях, по воле Луженовского, крестьян истязают и насилуют.
По сути, эта расправа являлась актом мести за творящиеся зверства.
Убийство произошло в Борисоглебске. Январь 1906 года.
Спиридонова несколько дней провела в засаде на железнодорожных станциях, выжидала удобного момента. Луженовский в людных местах всегда был окружен плотным кольцом казацкой охраны.
Наконец случай представился: молодая революционерка, в образе румяной с мороза гимназистки, прошла в вагон и выстрелила в Луженовского.
Мария, по ее признаниям, была в момент убийства совершенно спокойна. Умереть она не боялась, была готова к такому исходу событий. Даже поднесла руку с револьвером к виску. Сказала и охране: “Стреляйте в меня”.
Но казаки не дали ей самоубиться и сами пули не выпустили – повалили на платформу, повязали.
После покушения Луженовский, промучившись десять дней, умер.
А Марию все эти дни пытали в тюрьме. Били, жестоко пытали. Позже ее истязателей-жандармов товарищи по партии ликвидируют – отомстили и чтобы другим неповадно было.
Мария на допросах товарищей не выдала, пытки сносила стойко.
Приговор – смертная казнь.
Революционерка Спиридонова, по ее же признаниям, не особо горевала по поводу такого развития событий. Была бодра и спокойна. И даже, как это ни странно, счастлива – она ведь страдала за справедливость, за возможное “светлое народное будущее”.
Любой эсер, готовившийся к теракту, знал, что он и сам, вероятнее всего, погибнет.
В ожидании приговора Мария развлекала себя тем, что мастерила фигурки человечков из хлебного мякиша. Подвязывала этих хлебных висельников на нитки и раскачивала: туда-сюда, туда-сюда.
Писала позже, что пытки и истязания меняют человека навсегда.
Адвокат Спиридоновой, впрочем, хлеб свой не зря ел. Казнь ей заменили пожизненной ссылкой в Сибирь. Хотя есть и иная точка зрения на этот момент. Якобы суду стало известно, что Спиридонова больна туберкулезом. И казнить женщину особо и смысла не имеет – сама ведь скоро умрет.
В любом случае, дело получило широкую огласку. Революционерке многие сочувствовали – она принесла себя в жертву справедливости.
И этот новый поворот судьбы, многолетнюю ссылку, Мария восприняла довольно спокойно.
Вплоть до революции 1917 года Спиридонова бесконечно находилась на каторгах: Нерчинская каторга, Акатуйская и Мальцевская тюрьмы.
А на свободе ее тем временем помнили – восторгались, посвящали ей стихи. Считали фактически символом революции, ее знаменем.
По пути следования на каторгу, на многочисленных станциях, к ней выходили люди – выражали сочувствие и признание. Мария – мученица, страдалица “за народное”, символ борющейся России.
Не НАШ путь
Февральская революция изменила судьбу Марии Спиридоновой и многих других политзаключенных.
Ее освободили, вернули в Москву. Мария возглавила партию левых эсеров, популярность ее была невероятной в то время.
Спиридонова стала редактором газеты «Наш путь», много выступала перед публикой, была отличным оратором. В 1918-ом ее даже выдвигали на пост председателя учредительного собрания.
1918 год окончательно разделил эсеров и большевиков. Спиридонова не хотела причастности к “красному террору”, была против Брестского мира, не одобряла политику большевиков в деревне.
Политику Ленина смело называла “надувательством трудящихся”. Говорила о том, что во власть прорвалась кучка безграмотных мерзавцев, которая желает только одного – более жирного пайка. А трудящиеся задушены и бесправны по-прежнему.
В 1919 году она ожидаемо была арестована чекистами по обвинению в клевете против советской власти.
Карательная психиатрия в действии
Мария Александровна стала первой жертвой «советской карательной психиатрии».
Ее полностью изолировали от политической деятельности, поместив в Пречистенскую психиатрическую больницу. Этот насильственный акт произведен был по приказу Дзержинского.
Спиридоной, дабы оправдать нахождение ее в лечебном заведении, поставили диагноз «истерический психоз, состояние тяжелое, угрожающее жизни».
Отправлена “на лечение” она была на один год. Больница серьезно охранялась – Дзержинский опасался, что Спиридонову оттуда выкрадут либо она каким-то образом сбежит самостоятельно.
Выбраться из психбольницы ей помогли однопартийцы. Взамен Спиридонова должна была навсегда отказаться от политики. За каждым ее шагом отныне тщательно следила ЧК.
Жила она в тот период в Малаховке, в страшной нищете, вдвоем с подругой. На двоих у них была одна рваная кофта и одно пальто.
Последний маршрут
На свободе опальная революционерка пробыла совсем недолго. Уже в 1923 году ее за попытку бежать за границу отправили в ссылку.
В очередном заключении Мария вышла замуж за однопартийца, Илью Майорова. Жили супруги в Уфе, в своеобразной коммуне: Мария Александровна, ее супруг, пасынок, престарелый отец Майорова и две подруги-политкаторжанки.
К политике она более отношения не имела: мирно работала в Госбанке, тихо писала книгу о Нерчинской каторге.
В 1937 году – новый арест. Арестовали ее и мужа. Обвинение было предъявлено самое серьезное – организация контрреволюционной деятельности, участие в подготовке покушения на Клима Ворошилова.
На тот момент Мария в общем уже 17 лет отсидела в заключениях, 12 лет – в ссылках.
И вновь очередной арест, вновь решетка, грубость надзирателей, оторванность от жизни.
Последнее пристанище – Орловская тюрьма. Дали двадцать пять лет.
Голод, холод, грязь, обыски, допросы, побои, унижения, болезни. К концу жизни Мария Александровна полностью оглохла, физически находилась в очень плохой форме. Личных вещей, кроме кружки ложки, за ней не числилось.
Сама Спиридонова была уже не в силах терпеть бесцельного и тяжкого нахождения за решеткой, писала в НКВД, предлагала расстрелять ее, “проявить гуманность”.
В 1941 году “гуманность” была проявлена.
Военная коллегия СССР по приказу Берии и Сталина приговорила к расстрелу 153 (по другим данным – 170) политзаключенных Орловской тюрьмы. В числе них была и Мария Спиридонова, и муж ее.
Точное место казни, произведенной в Медведевском лесу, так и не установлено. Со слов свидетелей, деревья предварительно выкапывались вместе с корнями, а после погребения вновь возвращались на свои места.
Ошибка
