Марина рассталась с мужем. Родственники и знакомые семейства Квакиных были удивлены таким вот неожиданным поворотом событий. Семейная жизнь четы казалась, хоть и не идеальной, но вполне себе счастливой. Когда-то Ирина и мысли не допускала, что они с Андреем могут развестись. Ее собственные родители готовились отметить сорокалетие совместной жизни. Отец кокетничал: “сорок лет мучаюсь!” и обнимал маму.
Муж Андрей всегда казался Марине самым умным мужчиной на свете. Она гордилась им. Андрюша был успешен в профессии и умел работать руками. Хотя, по личному наблюдению Марины, мужики-интеллектуалы руками работают из рук вон плохо. Но не ее Андрей. В первые годы их семейной жизни муж собственноручно сделал отличный ремонт в квартире, сам построил дачный домик и баню.
Когда у них родилась дочь Дашка, Марина и вовсе с жалостью начала смотреть на детишек разведенных родителей. Они ей казались ущемленными, лишенными важнейшего. И Марина была рада, что у ее Дашки есть сразу оба любящих родителя.
Когда дочке было три года, муж поменял работу. Ему предложили должность технического руководителя отдела в IT-компании. Эта должность подразумевала многочисленные командировки. Эти командировки были не только частыми, они были еще и длительными. Иногда мужа не было дома по месяцу. Марина эти отлучки терпела стойко – муж строит карьеру.
Но уж когда он приезжал из своих вояжей – счастью не было предела. Андрей всегда возвращался с дорогими подарками, внимательный, соскучившийся, родной. Присутствие мужа и папы дома – всегда маленький семейный праздник. Они ходили в кафе, кино, театр, гуляли в парке, умилялись Дашке.
Потом Дашка подросла, пошла в школу. Марина сидела с дочкой дома до самого ее семилетия. Отдавать ребенка в сад не хотела, там уничтожают индивидуальность и кормят гадкой кашей. Марина с младенчества сама развивала дочь. Дашка была ребенком развитым: читала с четырех лет, решала примеры начальной школы.
Марина наконец-то вышла на работу в свою школу, где и трудилась до декрета. Работала она психологом. Денег эта ее работа особо не приносила, зато Марина была при деле. А работать с детьми она любила и умела. Дочь Дашка, учащаяся этой же школы, была, опять же, под присмотром.
Школьные будни постепенно захватили Марину. Она насиделась за эти годы дома, была рада “выйти в люди”. Занятия, разбор каких-то детских ситуаций, тестирования учеников, планерки, собрания, заседания, аттестации, уроки. Дома – быт и Дашка.
У Марины вскоре появились и хорошие приятельницы. За годы домашнего добровольного заточения все ее прежние, еще институтские, подруги как-то рассосались. Сначала Марина была поглощена заботами о мелкой Дашке, потом подружки, как-то разом обзавелись беспокойным потомством. Общение свелось лишь к редким перепискам в соцсетях.
А на работе бонусом к зарплате шло столь необходимое “взрослое” общение. Иногда с девчонками собирались у Марины – пообщаться, выпить вина. Рита была классным руководителем Дашки, преподавала в школе биологию. Она стала особенно близка Марине. Ритка была замужем в третий раз, и снова не особо удачно: муж ее выпивал. Подруга называла Квакиных “счастливым семейством” и в шутку уточняла, на каком же болоте водятся такие замечательные Андрюшки Квакины.
Так они прожили несколько лет. Потом случилось неприятное – отдел Андрея и его самого сократили. Перевели на другую должность, куда более скромную, но в зарплате муж не особо потерял, искать другую работу не стал.
Зато теперь Андрей бывал дома по вечерам и выходным. Каждый будний день ровно в восемнадцать тридцать он приходил домой. Сначала Марине казалось, что это очень здорово. Наконец-то у них будет нормальная семейная жизнь: супруги вместе каждый день и, что немаловажно, каждую ночь. Дашка будет видеть отца каждый день. Часть быта можно поручить Андрею.
Андрей затеял глобальный ремонт на балконе, делая его по выходным дням. Сам менял рамы, обшивку стен, перестилал пол, мастерил стеллажи.
С точки зрения Марины, муж просто таскал грязь с балкона по всей квартире, шумел и лишал ее с дочкой нормального отдыха. Балкон хоть выглядел непрезентабельно, Марину полностью устраивал.
В парк и кафе они больше не ходили – сначала у мужа был балкон, потом настал черед обветшавшей дачи, потом ремонт в Дашкиной детской. Подарки теперь были только по праздникам – на день рождения и Новый год.
Марина с удивлением заметила, что муж как бы немного даже раздражает ее своим вечным мельтешением. Выяснилось, что Андрей, который привык к тому, что бытовые вопросы его почти не касаются, с удовольствием занимался только ремонтными работами в свое свободное время. Он так отдыхал. Руки заняты – голова свободна.
С текущими мелкими домашними делами муж помогать не хотел. Стирка, готовка, магазины, приборка – дело для женских рук. Марину это немало злило. Муж ел за двоих, разводил дома грязь, привозил с дачи и леса кучи вещей для стирки. С рыбалки привозил вонючую рыбу. Он храпел по ночам. Он занимал утром ванную. С ним надо было считаться, когда планируешь пригласить гостей. Посторонние люди в их доме Андрея раздражали – подружек не пригласишь запросто, как раньше. Ритку он так и вовсе не выносил. Жаловался, что устает от дурдома и людей на работе. И дайте ему побыть хоть немного одному.
С прискорбием Марина поняла, что и говорить-то супругам Квакиным особо не о чем. Поначалу они взахлеб вспоминали как скучали друг по другу в командировках Андрея. Это бодрило. Хотелось целоваться и быть рядом. Позже уже более спокойно обсуждали рабочие дела, новости, успехи Дашки.
Но рабочие дела Марины Андрея не особо интересовали. Он никогда не относился к работе жены всерьез. Считал, что Марина в своей школе развлекает себя, работает“на булавки”. Он и саму психологию за науку не считал. Так, нытье да пережевывание глупостей, шарлатанство. То ли дело его любимая математика.
Андрей всерьез занялся дачным домом – все лето утеплял его. А весной так и вовсе постепенно перебрался в дачный дом, Марина не была против.
Вскоре они развелись. Спокойно и буднично. Марина даже и причин развода сформулировать не смогла. Наверное, отдалились друг о друга, разлюбили. Вместе им было хуже, чем по отдельности. Держала привычка, но на одной привычке далеко не уедешь. Дочка Дашка тоже развод родителей восприняла внешне спокойно. Она привыкла жить с матерью вдвоем. Квартиру отец оставил Даше, делить не захотел.
Замуж Марина больше не планировала. Нет и нет! Личная жизнь как-то отодвинулась на задний план. Поначалу она по инерции еще интересовалась бывшим мужем, даже следила за его жизнью. Иногда, к удивлению Марины, проклевывались собственнические чувства – представить бывшего мужа с новой женщиной было как-то неприятно. Андрей же продолжал жить на этой своей даче. Его видели в городе – он плохо выглядел. Будто выпивает или даже заболел. С дочерью Андрей общался, хотя и не часто. Забирал иногда на выходные к своей матери.
Марина сначала жадно выспрашивала у дочки подробности этих встреч, потом как-то успокоилась – никаких чужих теток, набивавшихся Дашке в мачехи замечено не было.
Чуть позже дочка, вступившая в подростковость, не горела желанием торчать у бабушки и вымученно общаться с отцом. У нее уже была своя жизнь, свои интересы, свои друзья.
Однажды вечером к Марине пришел в гости бывший ученик. Артем Спесивцев. Он закончил школу в прошлом году. Спесивцев был крупным грубоватым парнем. Ребята в школе звали его “Песя”. Песя был довольно посредственным учеником. Уроки он “просиживал”, домашних заданий никогда не делал, в жизни школы не участвовал. У Песи была большая голова на бычьей шее. Большой лоб. Твердолобый. Его легко можно было представить с молотом в кузнице, подковывающим коня-тяжеловеса.
После школы Песя не пошел получать дальнейшее образование. Отец Артема, Спесивцев-старший, был бригадиром строительной бригады. Сына он тоже пристроил к себе – нечего зря штаны протирать по фазанкам. От армии Песю надежно укрыло плоскостопие.
Марина была удивлена этим визитом – ученики, ни бывшие, ни даже настоящие, к ней не ходили. Она никогда не была чьим-либо классным руководителем, пестовавшим пятиклассников до их совершеннолетия.
Дети, в основной массе своей, воспринимали Марину Анатольевну, как ненастоящего учителя. Подумаешь, психолог. Часто Марина заменяла в классах отсутствующих учителей. Тогда они с ребятами рисовали несуществующих животных или делали забавные тесты.
В старших классах Марина проводила тесты по профориентации и тревожности. Директор, перепуганная всеми этими шокирующими случаями со стреляющими в однокашников детишками, требовала держать руку на пульсе у всяких нервных и забитых тихушников. И Марина держала руку.
Песя не был в числе тихушников. Он был молчаливый, какой-то всегда недовольный, немного презрительный. На прочих ребят поглядывал свысока, будто знал и пережил что-то такое, чего им, салагам, изведать пока не суждено.
Одноклассники Песю уважали или боялись. На расправу Песя был скор, а рука его по-мужски тяжела. На занятиях он молча сидел на последней парте в среднем ряду. Не отрываясь тяжело смотрел на Марину из-под сросшихся бровей. Если кто-то из учеников начинал шуметь – Арем резко осаживал нарушителя дисциплины. Мог и затрещину дать. Марина чувствовала, что нравится этому странному парню. Ей и самой в школьные ее годы нравился молодой физик. Благодаря этой тайной влюбленности, Марина физику учила на сплошные “пятерки”, все польза от нелепого детского чувства.
На выпускном Артем пригласил Марину Анатольевну танцевать. Он был прилично нетрезв и норовил прижать ее поближе к себе. Марина шарахалась от поддатого уже почти бывшего ученичка. Сама отвела его уборную – умыться, сдала на руки классной – пусть сама с этим чудиком разбирается.
А теперь Песя пришел в гости и сидит на ее диване. Пришел с коньяком, как взрослый мужик. Рассказывает о работе – с отцом они ремонтируют квартиры, планируют податься в большой город, за большими деньгами. Артему всего девятнадцать. Но ведет он себя степенно и основательно. Наливает коньяк, пьет, не морщится. Закусывает лимоном. Смотрит на нее по-прежнему напряженно темными своими глазами. Даже прожигающе Песя смотрит. И пахнет от него мужиком. Молодым и сильным. И как-то так вышло, что Песя остался у Марины дома ночевать – дочка была на новогодних каникулах в Питере с классом.
На следующий день Артем пришел к ней снова. Марина его не впустила – просто не открыла дверь.
Ей было стыдно за произошедшее накануне. Она, серьезная женщина, мать девочки-подростка, уважаемый педагог, позволила себе недопустимое. То, что осуждается окружающими. То, над чем могли бы и посмеяться. И пусть Артемка уже совершеннолетний и не учится в школе – это все не оправдание. У них разница семнадцать лет и он – бывший Маринин же ученик. Если бы об этом узнал в школе? Был бы несмываемый позорище. О ней бы шушукались по углам, ухмылялись, распускали грязь.
А в школе учится ее Дашка. У Марины пламенели щеки. Было мучительно стыдно, хотелось отмотать назад.
Был январь. Песя стоял под окнами Марины уже третий час. Было холодно – минус двадцать. Песя притоптывал замерзшими большими своими ногами, тер красный нос, бесконечно курил. Руки в карманах, голова вжата в плечи, в зубах сигарета зажата. Неотрывно смотрит на окна. Даже пульнул снежком – всего-то второй этаж. Попал в раму окна, напугал кошку.
Марина не зажигала света – пусть думает, что ее нет дома. Она испытывала смешанные чувства. Ей было немного противно – надо же, топчется тут, как кобель какой. Но воспоминания о горячих его руках и жгучих глазах тоже подспудно всплывали. Становилось жарко и весело. Марине казалось, что ей снова восемнадцать, и это первый ее первый парень, прыщавый Илюшка, выслеживает даму сердца под окнами родительского дома. Марина даже хихикнула.
На следующий день Песя пришел снова. Заявился рано-рано утром. Звонил, стучал, выбегал из подъезда и кидал снежки в окна. Через два часа этой странной атаки, Марина сдалась. Неудобно перед соседями. Про себя она решила, что сейчас впустит Артемку в дом, даст ему согреться, объяснит невозможность их отношений. Артем пришел на сей раз без коньяка, зато с цветами. Таких больших букетов ей еще не дарили. Песя собирался уезжать, ждала большая работа в областном центре – отец нашел хороший заказ. Пришел попрощаться. В этот раз они просто сидели рядом. Артем лишь на прощание клюнул Марину в щеку, будто и не было между ними никогда ничего.
Марина шла по подъезду – навстречу соседка. Разохалась, руками замахала. Какой же это у Квакиных зять настойчивый будет, посмотрите только – вон как давеча к Дашке парнишка этот ломился. Марина улыбнулась, покивала – “да-да, настойчивый”.
Артема не было полтора месяца. Но он звонил и писал Марине каждый день. Марина привыкла к этим звонкам и сообщениям, уже сама ждала их. Расстраивалась, если утром в телефоне не высвечивалось заветного конвертика.
Потом Артем вернулся и у них закрутился роман. Самый настоящий – с признаниями, африканскими страстями и ревностью. А Песя оказался очень ревнивым парнем. Если Марина была не рядом, звонил и проверял где это она и с кем. А не рядом она была почти всегда – выходить вместе с Артемом куда-либо Марина не решалась. Однажды Песя даже разбил свой телефон – Марина долго не брала трубку. Ей было это приятно – все же молодой совсем, а с ней, Мариной, быть хочет. Красивых девчонок вокруг море, а у нее вон уже морщины появились. А не отгонишь, не отобьешь – все ходит и ходит.
Свое увлечение Марина держала в секрете. Рассказала лишь Рите, да и то вынужденно. Артемка пришел, а у нее Маргарита Петровна в гостях. Пришлось объясниться.
Как-то в сентябре у них в школе проводилась большая эстафета, посвященная Дню здоровья. Дети, их родители и учителя должны были бегать, прыгать, скакать, закаляться и укреплять свое здоровье в специально отведенный для этих целей день. Была суббота. Накрапывал дождь. Марине отчаянно хотелось домой – она немного простудилась накануне.
Дочь Дашка носилась по кругу с азартом, передавала заветную палочку, кричала на замешкавшихся товарищей, прыгала, болела за свою команду. Решив, что на эстафете достаточно и одного представителя семейства Квакиных, Марины незаметно ускользнула домой – у нее повышалась температура, начало ломить тело.
К вечеру пришла домой Даша. Дочь была задумчива и чем-то возмущена. Она зашла к матери, присела на диван и поинтересовалась, не собирается ли Марина замуж. Марина удивленно приподняла бровь. Дашка пояснила, что их классная, Маргарита Петровна, увидев шатающегося по школьному двору придурка Песю, сообщила другим учительницам, кучкой толкущихся у крыльца в ожидании окончания мероприятия, что “а вон смотрите-ка – отчим Даши Квакиной приперся. За падчерицу, небось, поболеть. А что? Семейное мероприятие!”. И хохотнула.
Ошибка
