На Исаакиевской площади в городе Санкт-Петербурге есть известнейший памятник императору Николаю Павловичу с барельефами на постаменте. Четыре барельефа показывают самые примечательные моменты правления императора.
На одном из них изображен холерный бунт на Сенной площади. На изображении бунтующие люди перестают восставать и падают на колени перед императором, который самолично прибыл на Сенную площадь и успокаивает восставших.
Усмирение холерного бунта. Барельеф памятника Николаю I на Исаакиевской площади
Неведомая “собачья смерть”
26 июня 1831 года — началась крупнейшая в истории Санкт-Петербурга эпидемия холеры, которая унесла жизни почти 5000 человек (по другим данным, до 10 000 человек).
В течение двух первых недель в городе заболело холерой более трех тысяч человек. Из первых заразившихся полторы тысячи скончались.
«На каждом шагу встречались траурные одежды и слышались рыдания. Духота в воздухе стояла нестерпимая. Небо было накалено как бы на далеком юге, и ни одно облачко не застилало его синевы. Трава поблекла от страшной засухи – везде горели леса и трескалась земля».
В начале 19 века холеру называли “собачьей смертью”, “индийской холерой”. Заболевание начиналась тяжестью в области живота, затем появлялось расстройство кишечника, рвота и, как следствие, обезвоживание. У больного наступал полный упадок сил. Уже через 6, чаще 30 часов после начала болезни могла последовать смерть. Источником заболевания служила вода. За водой следовали пищевые продукты (молоко и холодные блюда).
Особо опасная инфекция тогда была плохо изучена – врачам была неизвестна природа холеры и пути ее передачи, вследствие чего не были созданы условия для борьбы с инфекцией. У российских врачей не было и опыта борьбы с холерой. Поэтому основной профилактической мерой в то время признавалось быстрое отделение заболевших людей от здоровых (как при борьбе с чумой). Рекомендуемые меры предосторожности – обтирание тела хлористой известью, умеренное потребление пищи и противопростудные мероприятия. Явно заболевших лечили приемом внутрь каломеля и опия, кровопусканием и растиранием тела спиртом или водкой.
Основной способ защиты от холеры – карантины. Карантины располагались на основных дорогах, ведущих к Петербургу. Срок карантина составлял 14 дней. Вещи проезжавших окуривались серой. Путешествия затягивались – например, чтобы одолеть путь из Петербурга до Москвы, нужно было простоять на 14 карантинных пунктах. Представителей низших сословий и вовсе не выпускали из города либо разворачивали на карантинных заставах. Люди оказались заперты в зараженном городе, практически без шансов на спасение. Невозможность побега контролировало оцепление, стоявшее на границах Петербурга.
Картина Павла Федотова «Во всем холера виновата»
Очевидец событий: «Наконец холера, со всеми своими ужасами, явилась и в Петербурге. Повсюду берутся строгие меры предосторожности. Город в тоске. Почти все сообщения прерваны. Люди выходят из домов только по крайней необходимости или по должности».
Император Николай I, опасаясь за жизнь и здоровье себя и семьи, покинул охваченный болезнью город, переехав в резиденцию в Петергофе. Знать и состоятельные люди спасались на дачах.
Александр Пушкин, проживавший в это время в Царском Селе, писал своему другу: «Здесь холера, то есть в Петербурге, а Царское Село оцеплено».
Умерших от холеры погребали нагими на специальных карантинных площадках.
«При красном мерцающем свете смолящих факелов, с одиннадцати часов вечера тянулись по улицам целые обозы, нагруженные гробами, без духовенства, без провожающих, тянулись за городскую черту на страшные, отчужденные, опальные кладбища».
Холерный бунт: и толпа пала ниц
Общество будоражило. Побег императора и знати, невозможность вырваться из города, или хотя бы получить адекватное лечение, порождали панику и негодование. Стали появляться слухи о том, что инфекцию привезли с собой иностранные врачи, которые распространяют заразу для того, чтобы извести русский народ. Народ впал в неистовство и начал избивать врачей, ломать медицинские кареты, перевозившие больных, вступать в конфликты и драки с полицейскими.
Искали и тех, будучи на стороне лекарей-иноземцев, травит жителей города. Пойманных на улице и имевших при себе лекарства “подозрительных” людей, избивали до полусмерти. Обыватели наблюдали, что человек заболевает после приема холодных еды и напитков. Время эпидемии совпало с польским восстание в Питере. Испуганные горожане были уверены, что именно поляки ходят ночами по огородам и посыпают овощи ядом, всыпают яд в стоящие во дворах бочки с водою, как сама Нева была отравлена ядом, привезенным из-за границы.
Один из несчастных, попавших под обыск, так описывал случившееся:
«Подходя к Пяти Углам, я вдруг был остановлен сидельцем мелочной лавки, закричавшим, что я в квас его, стоявший в ведре у двери, бросил отраву. Это было часов около 8 вечера. Разумеется, на этот крик сбежались прохожие и менее нежели через минуту я увидел себя окруженным толпой, прибывавшей ежеминутно. Все кричали; тщетно я уверял, что я никакой отравы не имел и не бросал: толпа требовала обыскать меня. Я снял с себя фрак с гербовыми пуговицами, чтоб показать, что у меня ничего нет; — душа была не на месте, чтоб толпа не увидала иностранных журналов и в особенности польских, бывших в числе их. Толпа не удовольствовалась фраком; я принужден был снять жилет, нижнее платье, сапоги даже нижнее белье и остался решительно в одной рубашке. Когда окружающие меня, наводнившие улицу до того, что сообщение по ней прекратилось, увидали, что при мне подозрительнаго ничего нет, тогда кто-то из толпы закричал, что я «оборотень» и что он видел, как я проглотил склянку с отравой. Досаднее всех мне был какой-то господин с Анной на шее, — он больше всех кричал и всех больше приставал ко мне…»
Апогеем всего этого сумасшествия стал приход взбешенной толпы на Сенную площадь. Там размещалась временная холерная лечебница. Толпа ворвалась внутрь и начала крушить больничное хозяйство, параллельно избивая и убивая врачей.
Бунт надо было подавить. Чиновники, которым не повезло город покинуть, приняли решение о призыве военных сил для усмирения бунтующих.
Есть красивая история, будто бы на деле никаких военных и не было. А на Сенную срочно прибыл император и мудрым словом усмирил толпу.
Но на деле было иначе – военные с нагайками разогнали бунтующих. Когда народ притих, император Николай, поборов страх перед холерой, выехал на площадь. И начал площадной руганью выражать свое отношение к бунтующим. Когда он устал и исчерпался – приказал подданным встать на колени.
В итоге, народ он действительно как-то успокоил и даже поцеловал кого-то из толпы. Толпа успокоилась и пообещала хранит верность государю. Свидетели тех событий писали, что будто бы на глазах у толпы император выпил целую склянку лекарства от холеры. рискуя потерять от передозировки волосы и зубы.
Эпидемия холеры закончилась в Петербурге осенью 1831 года, забрав с собой жизни тысячи людей. В последний раз в городе произошла вспышка болезни в 1918 году, когда в городе свирепствовал холод, царила разруха, а силы медицины всецело были брошены на поля Гражданской войны.
Ошибка
