У Клюшкиной в третьем классе завелся поклонник. Иметь обожателя было очень приятно. Ведь это означало, что где-то по белому свету бродит человек, для которого Клюшкина – самая распрекрасная девочка на всем земном шаре. И этот поклонник, наверняка, любуется ей каждый миг своей жизни.
Кавалер жил в соседней многоэтажке – у них был общий двор. И теперь Клюшкина, качаясь на качелях или прыгая “в резиночку”, всегда ощущала на себе его влюбленный взор. И специально много хохотала, и красиво таращила глаза, и показывала приемы из карате, и сдувала челку – чтобы поклоннику было нескучно на нее любоваться.
А вы когда-нибудь воровали в детстве? На чем специализировались?
Обожателя звали Костя Дутов. Но все звали его Кокой. Клюшкиной это прозвище не нравилось по вполне понятным всем причинам. Кока был парнем заметным – рослым и очень пухлым мальчиком. Этой пухлости кавалера, как и его прозвища, Клюшкина немного смущалась.
В ее классе была лишь одна полная девочка по имени Виолетта. Но все звали эту несчастную Виолетту только Женуарией. Женуария – толстая и смешная кухарка из телесериала “Рабыня Изаура”. Клюшкина имела опасения, что и Коку вполне могли в его классе называть как-то вот подобно – на суровый бразильский манер.
Куда больше на внешность ей нравился поклонник Ритки Горбатовой – зубастый Дюша. Этот Дюша был из очень необычной семьи. Его отец собирал хлам по всем окрестностям и складировал найденное добро на своем балконе. Все дети их двора с интересом наблюдали, как Дюшин батя тащил к себе панцирную сетку от кровати или ржавую тару из-под сельди иваси. Мамы у Дюши не имелось вовсе. Взрослые говорили, что она когда-то променяла штаны на ребенка. У Риткиного поклонника, помимо особенной семейной обстановки, имелись прилично выдающиеся вперед зубы – дистальный прикус. Клюшкиной отчего-то тоже хотелось, чтобы и у нее зубы красиво смотрели вперед. И она даже специально щерилась. Сестра Лидка на это раздраженно говорила:
– Прекрати эти идиотские гримасы!
Кока ухаживал очень хорошо. Он писал Клюшкиной записки и скидывал их в ее почтовый ящик. Хоть Клюшкина и совсем не была влюблена в Коку, но получать любовные письма было волнительно.
Сестра Лидка тогда переписывалась с неведомым пионером из города Тбилиси. Она скучно отчитывалась неизвестному Вахтангу об успехах ее пионерской дружины и интересовалась, как он, Вахтанг, проводит свои летние каникулы. О чем писал ей в ответ друг по переписке – оставалось большой загадкой. Лидка письма из Тбилиси надежно прятала.
У Клюшкиной все было куда живее. На тетрадных листках Кока демонстрировал жгучий любовный интерес. Рисовал глаз, с капающей из него тяжелой слезой, разбитые вдребезги сердца, женскую грудь (довольно внушительную). Иногда танки и сцены баталий. Писал, что ждет ответа, как соловей лета. И еще красиво вырисовывал имя Клюшкиной – фломастерами, карандашами, шариковыми цветными ручками. Однажды даже накорябал ее имя своей собственной кровью. Видимо, этот акт означал серьезность дальнейших Кокиных намерений.
Лидка нашла эту записку с кровавыми буквами и ехидно хмыкнула:
– Скоро фекалиями своими напишет. Жди. Как соловей лета.
Клюшкиной стало обидно и за себя, и за Коку, и они немного подрались тогда с Лидкой.
От крови Кока перешел к решительным действиям. На встрече в беседке детсада, где густо пахло последствиями подростковых гульбищ, он торжественно вручил Клюшкиной мятый рубль. А Клюшкина этот рубль от неожиданности взяла. При этом ее одолевали серьезные сомнения. Откуда-то она знала, что брать деньги из рук постороннего мужчины – крайне неприлично. Это отдает чем-то оскорбительным для ее женского достоинства. И злополучный рубль Клюшкина, промаявшись целый день, решила Коке все же вернуть. Она подкараулила обожателя у школьного кабинета, всучила ему купюру и быстро пробормотала:
– Мне от тебя никаких денег не нужно.
И убежала. Вдруг Кока начал бы бегать за ней с рублем по всей рекреации?! Он, к счастью, не побежал, но на переменах поглядывал на Клюшкину с большим упреком. И рублей ей более не предлагал.
Несмотря на денежный инцидент, отношения их набирали обороты. С Кокой и Риткой они даже сходили на индийский фильм “Семья” с Митхуном Чакраборти в главной роли.
Митхуна Клюшкина просто обожала – вот если бы Кока был хоть немного похож на этого актера, то, пожалуй, она бы и сама в него влюбилась на всю жизнь. В кинотеатре, наблюдая душераздирающие сцены “Семьи”, Клюшкина с Ритой ревели в три ручья и все никак не могли прекратить. И взрослый мужчина, который сидел с ними рядом, страшно давился рыданиями. Да и весь зал хрюкал носами и тер глаза. А вот Кока не хрюкал и не тер, а лишь посмеивался по-дурацки. Будто у него совсем не было сердца. И они с Риткой назвали его бессердечным дураком и Женуарией. И ушли от него.
Мириться Кока пришел первым. И преподнес Клюшкиной в честь примирения сторон прекрасную брошь из янтаря. Брошь являла собой жука-плавунца. С вытаращенными глазами, плотной спинкой и мохнатыми прекрасными лапками. Кока янтарного плавунца подарил и важно указал:
– Храни на вечную память обо мне.
Клюшкина мялась. Плавунец был, конечно, великолепен, но с Кокой Дутовым она все же решила любовные отношения прекращать. А потому принимать подарки было нехорошо. Но и жука хотелось подержать у себя хоть немного. И тогда она решила брошь взять, но на время. Полюбоваться всласть да и вернуть законному хозяину. И приколола плавунца на лямку своего сарафана. И носилась до самого вечера красивая – жук на лямке трепыхался и озарял все кругом. И ей казалось, что прохожие смотрят на жука и любуются им, а заодно и самой Клюшкиной любуются.
…А поздним вечером к ним заявилась какая-то крупная и очень сердитая женщина. Выяснилось, что это пришла мама Коки. Кокина родительница обнаружила таинственное исчезновение броши из дома и учинила своим домашним допрос. Кока долго не признавался в содеянном, но потом все же дал показания. Он стоял рядом с сердитой женщиной – поникший и хмурый. Клюшкина выудила брошь из-под своего матраса и вернула ее Дутовым. Ей было немного жаль броши, но и очень неудобно – будто это она собственноручно посягнула на чужое имущество. А ведь она не посягала на имущество, а просто позволяла себя любить.
Сердитая Кокина мама тут же отвесила отпрыску приличную затрещину и они ушли, громко топая по подъездной лестнице.
После жука-плавунца отношения Коки и Клюшкиной расстроились окончательно. Он больше не писал ей записок, не рисовал сердец и не писал ее имени кровью. Клюшкина в отместку купила себе плакат с Митхуном Чакраборти и любовалась им сколько душе заблагорассудится. А зубастого Дюшу забрали в детский дом и с Риткой Горбатовой у них тоже ничего дельного не вышло.
Ошибка
